Всё становится на места

Бонс Олли

— Так «просто хотел», что отвалил нам золота больше, чем наш король, а? Ты ж не ради награды решил его искать, а зачем тогда?

Клыкастые собираются вокруг и с интересом наблюдают за ссорой.

— Ради славы, — говорит Гилберт и слегка краснеет.

— Не верю! — орёт Брадан. — Чего тогда честно с королём не поговорил?

— А разве король бы поверил, что его брат жив?

— Но мы же тебе поверили! А то — брат родной! Конечно, он поверил бы, да он бы всё сделал! А ну, сознавайся честно, а то свяжем и с собой не возьмём!

— Не буду я тебе ничего говорить, не так, — сердится Гилберт и краснеет ещё больше.

— А ведь ты и правда что-то темнишь, парень, — вмешивается старая Ика, грозя когтистым скрюченным пальцем. — Я столько детей вырастила, что ложь издалека чую.

— Не хочет он ничего плохого! — вступаюсь я за друга.

— А не хочет — пусть всё расскажет! Пусть расскажет! — требуют клыкастые.

Гилберт сердито молчит, лишь переводит глаза с одного лица на другое. Он скрещивает руки на груди и, похоже, ничего добавлять к сказанному не собирается.

— А может быть, мне наедине расскажешь? — предлагает старуха. — А я никому не скажу, слово даю. Только сообщу им всем, стоит тебе верить или нет.

— Хорошо, — кивает после затянувшегося молчания Гилберт.

Старуха идёт в дом, и он вслед за нею.

Нам приходится ждать довольно долго. Многие растягиваются на земле, кто-то даже дремлет. Пара малышей крадётся к окну, чтобы подслушать, но взрослые останавливают их и сердито грозят пальцами.

— А ещё верёвка пропала, — нарушает тишину злобный шёпот того же клыкастого, который потерял молоток.

— Да уймись уже, Бурк! — советуют ему. — У нас никто чужого не берёт, ты же знаешь.

Бурк недовольно ворчит.

Наконец дверь распахивается, и на порог выходит старая клыкастая.

— Вот что я скажу, — заявляет она, утирая слезящиеся глаза костяшкой пальца. — Мы возьмём этого мальчика с собой, и пусть только кто-то попробует его обидеть! Ты, Брадан, сильно перед ним не прав.

— Что он ещё там наплёл? — растерянно бурчит моряк. Но похоже, решению Ики он доверяет и на Гилберта глядит уже не так злобно.

Меня тоже разбирает любопытство, к которому примешивается толика обиды: выходит, друг всё-таки что-то от меня скрывал, ещё и рассказал не мне первому.

Клыкастые поднимаются с земли и продолжают сборы. Детей они решают оставить в поселении под присмотром одной из девушек. И когда все уже готовы идти, раздаётся тревожный возглас:

— Одного не хватает!

Клыкастые окружают группу малышей, каждый родитель ищет своего ребёнка.

— Мой Тео пропал! — всплёскивает лапами одна из матерей.

— Наш Тео? — чешет затылок Бурк. — Да что ж за день такой, что у меня всё пропадает!

— Ваш? А мы ведь его с утра видели, он к нам заходил, — вспоминает Ика. — Куда ж он мог пойти, один-то? Мы ж им всегда наказываем не ходить в одиночку.

И тут я понимаю, куда.

Глава 25. Обладает весом даже пара слов

Я рассказываю клыкастым, что Тео хотел добыть для Теодора красивый камень. И учитывая, какие вещи он прихватил с собой, именно туда он и отправился, в тайное место.

Они ахают и охают, но Ика быстро разбирается, что делать — она приказывает Бурку взять верёвку и фонарь и отправиться к провалу вместе с Браданом и ещё одним крепким клыкастым. Остальным она запрещает идти, чтобы не создавать ненужную толкотню.

По счастью, в тайное место ведут разные дороги, а то ведь по Дырявой тропе эти крепыши бы не пробрались.

Мать пропавшего мальчика тоже рвётся пойти, но Ика удерживает её.

— Сиди! — припечатывает она. — Если всё хорошо, то ты там не нужна, а если что случилось, только мешать будешь своими причитаниями.

Ожидание тянется долго, но вот наконец из чащи выбирается Брадан. Одного взгляда на его убитое лицо становится достаточно, чтобы понять: произошла беда.

— Сорвался он, — тихо говорит моряк, и ясно, что он совсем не рад приносить такие новости.

Следом за ним идёт бледный Бурк, осторожно неся на руках маленькое окровавленное тельце сына. Третий клыкастый, опустив голову, идёт чуть поодаль, неся инструмент.

— Сыночек мой! — бросается вперёд несчастная мать. — Он жив?

— Дышит, — тихо отвечает ей отец.

— Разойдитесь все! — кричит Ика. — Живо приготовьте постель в общем доме, несите его туда!

В большом доме быстро устраивают удобное местечко для маленького Тео. Туда сразу же набиваются чуть ли не все жители поселения, но старая Ика прогоняет их. Конечно, о том, чтобы пойти в Город, уже не может быть и речи.

Я сажусь у стены дома и не нахожу себе места. Ведь это я, дурак, рассказал мальчику, как добыть осколок камня! Без этого ему бы и в голову не пришло спускаться в провал на верёвке. Как я только мог? Рассказать такое ребёнку — всё равно что столкнуть его с горы своими руками!

— Ты чего? — толкает меня в плечо Гилберт. Я не понимаю, о чём он спрашивает, но тут он тянет к себе мою руку. Оказывается, я прокусил её до крови.

— Это всё из-за меня, — признаюсь ему. — Мальчик поделился со мной, что хочет подарить красивый камень Теодору, а я, болван, подсказал ему спуститься на верёвке. Зачем я это ему сказал? Что теперь, он умрёт?

— Тише, тише, — друг садится рядом, обнимая меня за плечи. — Говорят, он упал на уступ, может быть, невысоко. Не вини себя, ты не мог знать...