Всё становится на места
Шрифт:
— Надо бы его расспросить, как вернётся, — говорит старая клыкастая. — А ведь давно он к нам не заглядывал, верно, Уна? Вот только вчера его мой старик и видел, а в поселение он почему-то не зашёл. Но мы подождём, он придёт. Он всегда приходит.
Клыкастые качают головами, думая о своём. Затем они принимаются хлопотать у печи, а я решаю размяться и подышать воздухом. Но проходя мимо детей, я невольно замедляюсь, поскольку что-то очень знакомое привлекает моё внимание.
— Ка-ки-е у те-бя соч-ны-е ты-ков-ки, — читает басом один из Теодоров.
— Какая скучная книжка, — с разочарованием говорит малышка, разглядывающая рисунок. — Мне нравятся картинки, а истории все про какого-то голодного дядю.
— Ничего ты не понимаешь, — важно заявляет ещё один карапуз. — Он же пират, а пиратам нужно много есть, чтобы были силы на всякие подвиги! Тео, читай дальше!
— Я бро-шу я-корь в этой бухте ска-зал Пе-таш-ка, — продолжает чтец.
— Эй, малыши, а кто вам дал эту книгу? — интересуюсь я, понимая, что это не иначе как любимое чтиво кока «Крылатой жабы».
— Это Брадан, Брадан принёс, чтобы мы учились читать! — галдят дети. — Это про настоящего пирата! Он много плавает и много кушает!
— А давайте мы пока отложим эту книжку, — предлагаю я, решая позже серьёзно поговорить с Браданом. — Сейчас я бы хотел попросить вас о помощи, если справитесь с таким делом. Покажете мне, как вы живёте и что интересного вокруг?
— Покажем! Покажем! — радостно вопят дети, спрыгивая со скамьи.
«Похождения речного пирата» летят на пол, раскрываясь на затёртой странице с изображением дамы, щедро одарённой внешними достоинствами. Однако, похоже, на том дары судьбы и заканчивались — денег на приличную одежду у бедняжки не хватало.
Я ногой задвигаю книгу под лавку и следую во двор за малышами.
— Только недолго! — напутствует нас Ика. — Еда скоро будет готова!
Глава 23. В поисках сокровищ заберёмся в глушь
Снаружи мы сталкиваемся с Гилбертом, нагруженным большой корзиной ягод. Маленькие Теодоры тут же налетают на него, чтобы захватить добычу.
Гилберт поднимает корзину над головой и выглядит весьма растерянным.
— А ну, кыш! — Брадан, идущий следом, широко улыбаясь, отгоняет детей. — Потерпите немного, чуть позже получите свои ягоды, мы аж пять корзин набрали!
— А мы хотим сейчас! Сейчас! — визжат дети и всё-таки хватают по горсточке, перемазывают рты и руки, скачут от радости.
— Сильвер, подожди меня, — просит Гилберт и скрывается в доме.
За ним следуют Бартоломео и Брадан, каждый из которых несёт по две широких плетёных корзины, полных малины и земляники.
Пока я дожидаюсь возвращения Гилберта, ко мне подходит рыжая малышка и протягивает крупную земляничину.
— Держи, это тебе, — говорит она.
Я благодарю, и тут на меня налетают остальные дети.
— И мою ягодку тоже возьми! И мою! — галдят они.
— Моя лучше, она жёлтенькая!
— А я свою уже откусил, но зато точно знаю, что она сладкая и вкусная, тебе понравится!
— Фу, Тео, кто же угощает надкусанными?
Мне храбро приходится есть всё, чтобы никого не обидеть. На очереди маячит половинка земляники, которую Тео сжимает в не очень чистых пальцах.
— Я тут, — сообщает ни о чём не подозревающий Гилберт, выходя из дома.
— Дети, хотите угостить и его? — коварно предлагаю я.
Дети хотят. Надеюсь, моему другу пришлась по вкусу земляника Тео.
— Спасибо вам, — произносит Гилберт без улыбки и мрачно глядит на меня.
— Пожалуйста! Пожалуйста! — кричат дети. — Пойдём уже!
Они проводят нас первым делом по подвесным дорогам, показывают любимые места. С одного далеко вперёд видно дорогу, самое то, если ожидаешь чьего-то прихода. С другого места можно заглянуть в окна дома и увидеть, что готовится в печи. Мы какое-то время наблюдаем, как Ика варит рыбный суп.
— Ещё не очень скоро приготовится, — вздыхает круглощёкий малыш и в досаде бьёт хвостом о доски.
— Зато мы успеем сходить в наше тайное место! — предлагает кроха клыкастая с забавно торчащими короткими косичками.
— Им нельзя в тайное место! — возражает сорванец покрупнее, щёки и голый живот которого перемазаны ягодным соком.
— Бабушка говорила, только своим можно в тайное место! — говорит мальчишка постарше, подтягивая сползающие штанишки из грубой серой ткани. — А они вроде как свои.
— Свои, свои! — радуются малыши.
— Погодите, если это место такое секретное, может быть, лучше спросим у вашей бабушки, стоит ли нам туда идти? — предлагает Гилберт.
— У нас есть Правило Разрешения, — важно произносит один из Теодоров. — Если бабушку не спрашивать, то она не сможет запретить. А раз она не запретила, значит, это можно делать.
— Да, да, Правило Разрешения! — радуются остальные и скачут так, что подвесная дорожка под нами ходит ходуном. — Бежим, бежим!
И они скачут, будто за ними кто гонится, и нам с Гилбертом ничего не остаётся, кроме как следовать за ними, пытаясь не отстать. А мы не так привычны к бегу по подвесным мостам.
— Надо бы им потом объяснить, что это правило никуда не годится, — ворчит Гилберт, цепляясь за верёвочные перила.
— Отличное правило, — говорю я. — Мы с Сильвией всё детство им пользовались.
Друг лишь вздыхает, бросая на меня укоризненный взгляд.
На выходе из поселения крошки клыкастые задерживаются, вертят головами в разные стороны.