Все стихи 2016 года по алфавиту
Шрифт:
И нюхать не надо, чтоб повторить.
Ах, братки, вы ж - наши предки!
Комиссары и полпреды,
Мэры, губернаторы
Сцут в иллюминаторы.
Правда, бабы в кринолинах
Что румяны красной глиной,
На дубовых каблуках
В европейских париках,
Панталоны свои и рвоту
Не оставляли на палубах флота.
Ты, Петя, по верфи бегал сам
С топориком, выстругивал реи.
Теперь на них место лифчикам и трусам,
А
Пожил бы дольше, к Европе склонный,
Может, всё бы иначе и кончилось -
Дверью, а не заблёванным подоконником
И новой элитизированной посконью -
Гноем на государственном кончике.
А Лиза - в предзеркалье
"Когда мы спим и, как часто бывает, смутно сознаем это и пытаемся проснуться, не
говорим ли мы во сне таких вещей и не совершаем ли таких поступков, которые наяву
заслуживают названия безумных? Нельзя ли в таком случае иногда определять безумие
как неспособность отличать бодрствование от жизни во сне? Мы часто видим сон и
ничуть не подозреваем, что он - нереальность. "Сон - это особый мир", и часто он
так же правдоподобен, как сама жизнь".
Чарльз Лютвидж Доджсон (Льюис Кэрролл)
В нём лица отражаются, покой
И царственная здравость чаепитья,
А Лиза пьёт на завтрак молоко,
И, кажется, что зеркало событий
Не лжёт ни в чём. А что за ним найдёшь,
Когда шагнёшь за правду голубую?
Диодов, конденсаторов галдёж,
Безумье схем, а к ним - динамик-бубен.
Останься Лиза! Предзеркалье ведь
Так сказочно, нелепо и абсурдно -
Здесь можно, опускаясь, здороветь,
Менять названья на валюту. Судьи
Выносят после казни приговор,
А кошка переносится под мышкой,
И мышь чеширит. Строится забор -
Забрать. Чем ниже вкус - тем выше.
Солистов развелось, что хоть соли.
Разведены, безбрачно ноту в хоре
Блюдут, как блюдце на столе земли -
С него им сёрбать и хореить споро.
В быту и бубны, и диоды; нить
Логичным бредом рвётся, упрочняясь,
И нужно очень резво семенить,
Чтобы стоять, возврат осеменяя.
Доверься, Лиза, пьющим чай с утра.
Раденье - радость. Разве правду лгали?
Останься в сказке, в басне, где мораль
Отсутствием... себя предполагает.
Алхимик
Прости, любимая, за бредни,
За сумасшедшинку в очах,
За жжёный кожаный передник,
За дым и взрывы по ночам.
За лунатизм моей
За бормотание во сне,
Где с неудачей рецептурной
Другие в мозг стучатся мне.
От темноты ли этот трепет?
С насмешкой смотрят, может быть,
Со стен великие портреты
И колб натруженные лбы?
И всё же - золотого поиск!
Конечно, век не тот! Но чуть
Его "нельзя!" обеспокоит,
Поскольку глотку рвёт "хочу!".
Мне, ненавидящему серость
Металла, в полночь колдовать
И в раскалённый тигель сердца
Швырять свинцовые слова.
Ангелу хранителю
Твои крыла повисли шуткой,
Ты пешим во поле смешон.
Смотрелся б лучше с парашютом,
Вися над пахарской душой.
Зачем хранишь, напасть какая -
На рельсах масло рассмотрел?
Мой плуг их не пересекает
Пером лемешным на заре.
Что отведёшь у изголовья -
Удар от сердца, от висков?
Я, заземлён своей любовью,
В грозy пo полю - босиком.
Как страшно умереть на пашне
И не оставить ей зерна.
Посеяв, умирать не страшно.
И пусть пo осени цена.
Апокалипсис
Что ни век, что ни год - предсказанье конца.
Не отнимешь его, словно рук от лица,
Искаженного страхом и завистью.
Апокалипсис.
И чем ниже живется, тем выше кулак,
И тем громче хула обладателям благ.
Ни достичь, ни отнять. Пусть подавятся
В апокалипсис.
Вы исчезните, пролы, под пеплом квартир,
Превратившие страны в вонючий сортир,
Но в бетонной норе не икается
В апокалипсис.
Барбера
Открытое вино дышало,
Камин давал огню предел,
Незлые языки шершаво
Шептались в нём, а он гудел;
Рождались мысли, слов просили,
Клубился дым, ища трубу,
И воскресало в новой силе
Вино, как бог, что креп в гробу.