Все свидетели мертвы
Шрифт:
Зорина откинулась на спинку стула.
– Ты хочешь сказать, что человек среди бела для может предлагать купить яды для убийства людей?
– Оказалось, что может, – кивнул Павел. – Был у меня такой случай… Мы с одним следователем решили проверить, действительно ли так просто достать яд, прикинулись потенциальными отравителями и позвонили продавцу. Не успели набрать номер, указанный в объявлении, как к телефону подошла старушка и как-то по-домашнему проворковала: «Да, все верно, это мой сынок ядами торгует. Вот его телефон – перезвоните ему». Сын представился Александром и будничным тоном сообщил, что продает
«Сами понимаете, – сказал он, – мои средства сбоя не дают, мне сложности не нужны». Мы назначили место встречи в самом центре города, на одной из многолюдных станций метро. Подошел мужчина лет сорока, неприятный с виду – бесцветные брови, светлые глаза, худощавый, закутавшийся в шарф. Он говорил спокойно, не озирался по сторонам, не нервничал, глаза его не бегали. Обычная деловая встреча.
– Я занимаюсь своим бизнесом уже около трех лет, – проговорил он, – и до сих пор у меня не было рекламаций. И еще я бы хотел сразу оговорить моральную сторону нашей сделки: она не комментируется и не обсуждается. За долгое время работы на этом «рынке» я убедился, что хороших людей не травят. – Павел усмехнулся:
– Он очень удивился, когда мы его арестовали. Казалось, не понимал, за что. Вот так, а ты спрашиваешь… А дома у него мы обнаружили яды на все случаи жизни. Были и такие, которыми достаточно лишь намазать телефон… Ну и, конечно, созерцали талий и мышьяк.
– Насчет актрисы понятно и мне, – вмешался Петя. – Хацкевич, вероятно, тоже что-то подмешали. Сынок подмазал участкового врача, и она помогла получить липовое свидетельство о смерти. Видимо, среди сообщников этого мага есть и механики, потому что подвески на машинах Москвичевой и Процевского были выведены из строя довольно профессионально и быстро. Непонятно только, как заставили Татьяну Житько убить своего сына, и не совсем ясно, каким боком к этому делу Богдана Лазарева и эта ли банда виновата в смерти Железнова.
– Разумеется, вы еще не все выяснили, – бросил Константин. – И у меня есть еще одно предложение. Судя по всему, преступники умны и хитры. Мне почему-то кажется, что наряду с досье на будущую жертву, которые приносили родственники, преступники сами следили за своими жертвами. Если я прав, то не сегодня-завтра они вычислят: дядя некой Екатерины – вовсе не ее дядя, а бывший следователь. Тогда они затаятся, и нам никогда не поймать их. Я предлагаю начать следить за Асмодеем с сегодняшнего дня. Петя и Леня сделают это профессионально.
Киселев потер переносицу:
– Ты прав. Мы должны быть готовыми ко всему. Петя, звони Леониду, и отправляйтесь к квартире этого Петушкова. Возможно, нам удастся взять всю банду гораздо раньше.
Глава 30
Петя и Леонид Сомов, его приятель и прекрасный оперативник, стояли возле разросшегося дуба и следили за подъездом Асмодея. Сегодня клиентов у него было на удивление мало. В семь часов вечера маг вышел из подъезда и направился в соседний дом. Оперативники последовали за ним. Колдун поднялся на третий этаж, позвонил в одну из квартир и, когда хозяин открыл дверь, быстро шмыгнул внутрь.
– Номер квартиры – сороковая, – заметил Леонид. – Нужно узнать, кому она принадлежит.
Выяснить это не составило труда. Квартира принадлежала некоему Владиславу Зеленскому,
– За ним ничего криминального не было замечено. Живет один, никогда не был женат. Иногда приходят женщины, чаще всего – одна, но для холостяка это нормально. В девяностые годы пытался заработать, ездил в Африку, однако, видно, не шибко. Машину не купил, жилплощадь не расширил.
– Вы говорите, он врач? – переспросил Петя. – Но тогда он мог участвовать в убийствах, например Железнова.
– Можно это предположить, но доказать это мы обязаны, – парировал Павел. – В общем, наблюдайте за Асмодеем. Или лучше разбейтесь. Ты продолжай следить за магом, а Ленька пусть берет под наблюдение врача.
– Слушаюсь, – Петя нажал кнопку отбоя и посмотрел на Сомова. – Тебе поручено вести этого врача, Зеленского. Справишься?
– Отчего ж нет? – улыбнулся напарник.
Катя, как и обещала, через день принесла Асмодею досье на своего несуществующего дядю. Тот пробежал его глазами и усмехнулся:
– У вашего родственника больное сердце. Странно, как он дожил с ним до таких преклонных лет.
– Деньги умеют творить чудеса, – хитро заметила Зорина. – Сейчас он под наблюдением самых лучших врачей.
Асмодей ей подмигнул:
– Даже самые лучшие врачи – не волшебники. Ваш дядя умрет быстро и безболезненно, скажем, от инфаркта на следующий день после совершения вами магического ритуала. Чтобы обеспечить себе алиби, вы должны вечером пойти в такое место, чтобы вас там видели тысячи людей.
Журналистка хлопнула в ладоши:
– Да это проще простого! Я очень люблю ночной клуб.
Асмодей кинул на нее быстрый взгляд:
– Еще один вопрос… У вас точно больше нет никаких родственников, которые могли бы наравне с вами претендовать на наследство?
Катя поморщилась:
– Я же сказала – нет.
– И хорошо подумали, прежде чем ответить?
– Ну конечно, – раздраженно заметила Зорина.
– Я почему этим интересуюсь, – пояснил маг, – иногда вдруг всплывает какая-то неизвестно откуда взявшаяся родня, которая при жизни вообще не интересовалась богатым родственником. В своем желании получить деньги она пойдет на все и потребует вскрытия. Нам это нежелательно, сами понимаете.
Женщина покачала головой:
– Это вопрос на миллион, и я действительно хорошо подумала, прежде чем ответить. Нашу семью уже давно преследует какой-то злой рок. Все мои родственники, кроме дяди, либо умерли своей смертью, либо погибли. Нет, у нас с ним никого нет.
– Отлично, – маг придвинул к себе листок и поставил какую-то закорючку. – Тогда слушайте меня, – он толкнул к ней лист бумаги. – Вы пойдете сегодня ночью на старое кладбище к склепу и прочитаете это заклинание. У входа в склеп – заросли орешника. Сорвите ветку. В склепе вы начертите вот эту пентограмму. Встанете лицом к… – Катя почувствовала, что ей стало плохо. Нет, не от чертовщины, а оттого, что перед ней сидел интеллигентный симпатичный мужчина, артист, получивший прекрасное образование, и спокойно говорил об убийстве человека, который ему ничего плохого не сделал, говорил буднично, как о чем-то незначительном. – Вы слушаете меня? – вдруг прервал он свой монолог. Женщина кивнула: