Все только хорошее
Шрифт:
Эти два месяца наложили отпечаток на всех. Учительница Джейн сказала, что девочка часто плачет в школе;
Берни стал очень рассеянным, у него появилась отвратительная привычка кричать на подчиненных. Сиделки, которых Берни нанимал во время отсутствия Лиз, справлялись со своими обязанностями из рук вон плохо. Они то куда-то исчезали вместе с ребенком, то опаздывали, то не приходили вовсе, и тогда Берни приходилось брать младенца на деловые встречи. Они не умели делать ничего — даже готовить. Более или менее нормально питался в эти
— К нам собираются приехать мои родители, — сказал Берни однажды ночью. Лиз, сидевшая возле него в привычном уже платочке, прикрывавшем ее голову, грустно улыбнулась. — Ты как, не возражаешь?
Она не только не возражала, но даже хотела этого сама. Лиз понимала, что означает их приезд для Джейн и для Берни — пусть последний и стал бы спорить с этим. Год назад его родители увезли девочку в Диснейленд, дав им возможность немножко побыть одним… Она была в положении, и вся их тогдашняя жизнь была обращена к жизни, не к смерти…
Она сказала это вслух. Берни сердито посмотрел на нее.
— В этом смысле ничего не изменилось.
— Как сказать…
— Чушь! — Он вдруг неожиданно для самого себя взорвался. — Зачем тогда нужна вся эта химиотерапия?! Ты что — уже сдалась? Чего я никогда не ожидал, так это того, что ты окажешься таким малодушным человеком!
В глазах Берни заблестели слезы. Хлопнув дверью, он вышел из спальни и отправился в ванную. Когда через двадцать минут Берни вернулся в комнату, он нашел ее лежащей в том же положении. Она покорно ждала его. Берни сел возле Лиз и, взяв ее за руку, сказал:
— Ты уж меня прости. Я идиот, каких поискать.
— Нет, это не так. Я люблю тебя. Я представляю, как тебе сейчас трудно…
Она машинально провела рукой по голове. Та была круглой и бугристой. Можно было подумать, что Лиз снимается в фантастическом фильме…
— Это ужасно для всех. Лучше бы я утонула в ванной или попала под машину. — Она попыталась улыбнуться, но вместо этого вдруг заплакала. — Как противно быть лысой… Как страшно…
Страшно ей было совсем не от этого — просто она наперед знала о своей близкой кончине…
Он хотел коснуться ее головы, но Лиз выскользнула из-под его руки.
— Мне все равно — с волосами ты или нет. Оба плакали.
— Так не бывает.
— Я люблю в тебе все, понимаешь?
Он понял это во время родов. Его мать ошиблась — он не испытал тогда ни отвращения, ни ужаса. Скорее он был тронут — тронут до глубины души. Примерно то же самое Берни испытывал и сейчас.
— Все это не имеет никакого значения. Ты у нас теперь лысая. Когда-нибудь полысею и я — верно? — Он подергал , себя за бородку. — Это — всего-навсего своеобразная компенсация.
Лиз заулыбалась:
— Как я тебя люблю…
— Я тебя тоже. Но ведь это жизнь — жизнь, а не смерть — верно? —
— Скажи, пусть приезжают. Они могут остановиться в «Хантингтоне».
— Мама считает, что Джейн захочет побыть с ними. Куда-нибудь съездить, и все такое прочее. Как ты к этому относишься?
— Вряд ли она захочет этого сейчас. Ты уж предупреди их об этом, чтобы они потом не обижались.
Джейн теперь боялась оставить Лиз даже на минуту: стоило Лиз выйти из ее комнаты, как девочка тут же разражалась слезами.
— Она поймет все как надо.
Мать, в которой Берни привык видеть средоточие всего самого худшего, вдруг обрела совершенно иной ореол. Он звонил ей через день, каждый раз поражаясь ее отзывчивости и мудрости. Она не только не мучила его, но, напротив, была для него источником утешения.
Родители приехали перед самым Рождеством. Они привезли с собой горы игрушек для обоих детей. Руфь припасла замечательный подарок и для Лиз — именно то, что ей нужно. Лиз была тронута до слез. Руфь внесла в комнату две огромные шляпные коробки и прикрыла за собой дверь. Лиз по своему обыкновению отдыхала, лежа на кровати.
— Что это? — изумилась она и поспешила сесть.
— Я привезла тебе подарок.
— Шляпку?
Руфь отрицательно покачала головой.
— Нет. Кое-что иное. Надеюсь, ты на меня не обидишься. Руфь потратила немало времени на то, чтобы подобрать нужный цвет: такие волосы, как у Лиз, были большой редкостью. Несколько смущенно Руфь сняла крышки с коробок, и Лиз вдруг увидела перед собой полдюжины париков знакомого золотистого цвета. Она разом засмеялась и расплакалась. Руфь посмотрела на нее с тревогой.
— Милочка, с тобой все в порядке?
— Конечно.
Лиз принялась вынимать парики из коробок — все они были разных фасонов. Здесь была и короткая мальчишеская стрижка, и длинное каре. От изумления и восторга Лиз надолго потеряла дар речи. Когда он вернулся к ней, она пробормотала:
— Конечно, я подумывала о парике, но, признаюсь, идти в магазин мне было как-то неудобно.
— Я думаю!.. А так оно выходит даже веселее — правда? Веселее… Ничего особенно веселого в том, что ты осталась без волос, нет… И все же спасибо, Руфь…
Лиз подошла к зеркалу и стянула платок с головы. Руфь отвернулась. Такая красивая женщина и такая молодая… Как это несправедливо… Когда Руфь вновь посмотрела на Лиз, та была уже в парике. Длинное каре удивительно шло ей.
— Бесподобно! — Руфь захлопала в ладоши и довольно засмеялась. — Как тебе?
Лиз молча кивнула. Она снова выглядела вполне сносно… Более того — она снова стала красивой. Да, да — именно красивой, красивой привлекательной женщиной. Она громко рассмеялась, вновь почувствовав себя молодой и полной сил. Руфь подала ей другой парик.