Все в сад!

Васильев Вячеслав Васильевич

к воротам самостоятельно будет очень сложно.

Отряд медленно, но уверенно продвигался к воротам. Гном обходил только

телеги, так как не мог сдвинуть их в сторону, и лошадей, так как боялся

получить копытом. Остальных он довольно бесцеремонно распихивал

локтями. Когда люди оборачивались, он был уже впереди, и постоянно

сыпать направо и налево 'простите', 'извините' приходилось уже Маше и

Вите. Ушастый молча шествовал позади с королевским

видом, напрочь

отшибающим у простолюдинов желание повозмущаться.

Достигнув эпицентра столпотворения, гном чуть приостановился, и с

интересом окинул взглядом сцену, из-за которой образовался затор. Главные

действующие лица оказались знакомыми: Всё та же парочка из

набросившейся на него вчера полоумной бабы и её круглого муженька-

стражника. Он с трудом отбивался от наседавшей на него с бранью супруги,

и, честно говоря, вряд ли бы ему это удавалось, если бы ту хоть как-то не

сдерживали два других стражника, причём, надо заметить, удавалось им это

не без труда. Послушав немного напоминавший грохот горной речки во

время паводка поток междометий и местоимений, в котором время от

времени попадались осмысленные фразы, типа 'Тюфяк недоделанный!', 'Всё

за него сделала, а он, видите ли, деньги потерял!', 'Права была моя мама!…',

Нар понял, что в некотором роде причиной происходящего является он сам.

Точнее, его монета, самовольно покинувшая вчера карман несчастного

стражника.

Поэтому он довольно хмыкнул, подумав про себя, что есть всё же на свете

Высшая Справедливость, и бочком-бочком начал отодвигаться подальше.

Только скрывшись за спинами (а, принимая во внимание его рост, скорее, за

ногами) зевак, он в ускоренном темпе продолжил путь к воротам. А за ним,

естественно, и все остальные, на которых увиденная сцена особого

впечатления не проихвела, так как, в отличие от гнома, они с подоплёкой

произошедшего знакомы не были.

Стоявший у городских ворот одинокий стражник, не принимавший участия

в бурной дискуссии своего товарища и его жены, без проблем выпустил всю

компанию за пределы города.

Оказалось, что Белый Оборотень всё это время ожидал их сразу за мостом

через ров. Увидав своих 'подопечных', пёс вильнул хвостом, и неторопливо

потрусил по пыльной дороге. Путешественники потянулись за ним.

Постепенно отряд растянулся в цепочку. Впереди — Шарик, за ним — Маша, не

желавшая глотать пыль из под сапог спутников. Да и, честно говоря, ей

просто было интересно глазеть вперёд и по сторонам, а так никто не

загораживал обзор. В принципе, ничего примечательного вокруг не было -

обычная трава, деревья, изредка попадающиеся полувросшие в землю камни,

но и это после путешествия в повозке с закрытым тентом радовало глаз.

За Машей, как приклеенный, топал Витя. По сторонам он особо не глазел.

У него было более интересное зрелище. Машины, гм, 'вторые девяносто',

весьма соблазнительно выглядящие не только под джинсами, но и под

обтягивающей юбкой, в которую девушка по настоянию гнома переоделась в

ближайших кустиках сразу же, как стены Малых Соток скрылись из виду.

За Витей свой вклад в увеличение облака пыли, сопровождавшего путников,

вносил своими сапогами гном. Хитрый и опытный гном знал, что самое

лучшее и безопасное место — в центре отряда. Пусть даже тебе придётся при

этом глотать пыль. Нар, подобно Маше, тоже постоянно вертел головой по

сторонам, но не любуясь местными пейзажами, а настороженно наблюдая за

окружающей обстановкой. Ни зелёная травка, ни голубое небо, ни

щебечущие птицы и порхающие бабочки не могли поколебать его природную

осторожность и подозрительность. Которая, к тому же уже не раз помогала

ему избежать крупных неприятностей…

Так что Нар вертел головой во все стороны, не забывая оглядываться и

назад. Ибо идти в середине отряда у него не получилось. Хитрый эльф, как и

Маша, не пожелал дышать пылью позади всех. Но чтобы избежать этого, он

выбрал способ, отличный от Машиного: ушастик просто шёл не по дороге, а

сбоку неё. Причём шёл так, как могут только эльфы. Казалось, под ним даже

трава не приминается. Не говоря уже о том, что он постоянно исчезал из

виду, сливаясь с окружающим фоном. Даже зоркий гном не всегда мог

разглядеть остроухого, каковым фактом был невероятно раздосадован…

А тут как раз появился повод эту досаду сорвать. Маша, шедшая впереди,

решила вдруг явить миру свой вокальный талант, и, немилосердно

фальшивя, пропела слова из песенки, как ей казалось, наиболее подходящей

ситуации:

'Мы в Город Изумрудный идём дорогой трудной…'

— Что ты несёшь? — возмутился гном, — Какой город? В сад! Мы идём в сад!

И не изумрудный, а Сапфировый. А если ты ещё и накаркаешь насчёт

трудной дороги… Смотри у меня!

Маша обиделась и дальше топала, напустив на себя вид оскорблённого

достоинства. Витя попытался заступиться за неё, принявшись объяснять