Все в твоих руках
Шрифт:
А-а-а-а! Сева едва не захлебнулся. Вынырнул на поверхность и отчаянно замолотил руками. Кругом только соленая вода и ни клочка твердой земли. На этот раз он угодил прямо в море. За что же ему такое!
— Егорыч!! — отчаянно завопил Сева. — Помоги! Тону!!
Разве мог его, затерявшегося во времени, услышать оставшийся в тринадцатом веке начальник? Но случилось чудо — Егорыч откликнулся:
— Сева, что случилось? — Голос шел «изнутри» сознания.
— Тут море!
— Не бойся! Продержись минуту, от силы полторы… Потом отправлю дальше. Ты пребываешь сейчас в мезозойской
«Продержись». Легко сказать… Всеволод, вообще-то, неплохо плавал, но мешала тесная одежда, сковывала движения. Одно хорошо: вода была сильно соленой. Не как в Мертвом море, разумеется, а все же держит… пока. О чем еще толковал Егорыч… «Мезозойская эра»… Так здесь что, динозавры!? Воображение нарисовало огромных хищных тварей, крадущихся из глубины, разевающих страшные зубастые пасти, готовящихся разорвать его на клочки… Непомерно долго тянулись полторы минуты.
Еще «прыжок». Юрин догадался, что продвижение в прошлое каждый раз ускоряется: тысячи лет, миллионы, десятки миллионов…
Еще не обсохнувший после купания в мезозойском море, Сева теперь утопал по колено в липкой вонючей грязи, держась обеими руками за ствол неведомого ему растения: то ли древнего бамбука, то ли хвоща. Густые заросли из таких же коленчатых, мачтообразных стволов закрывали обзор. Противная тварь, напоминающая стрекозу огромных размеров — до метра в длину, только без крыльев — таращилась иссиня-черными ячеистыми глазами. «Стрекоза» оседлала кочку в двух шагах от человека и покуда не выказывала враждебных намерений. Сева, в свою очередь, старался не двигаться: «Сиди, сиди. Я тебя не трогаю, и ты — не трогай».
— Сева, живой там еще? — мысленно позвал Солнцев.
— Егорыч, миленький, когда уже конец!? Давай, возвращай домой, — взмолился Юрин.
— Потерпи, чуть-чуть осталось.
— Сколько «чуть-чуть»?
— Полтора десятка миллиардов лет — всего-то делов, — спокойно ответил шеф. — Да, ты не боись — пролетят единым мигом. Попадешь на момент начала Большого Взрыва и, если верны расчеты ваших ученых…
— Как это, «если верны»? — разволновался Всеволод.
— Ни в чем нельзя быть уверенным. Пока сам не убедишься. Ну, Сева, с Богом!
— Подожди! Как же я там бу…
Всеволод не успел спросить, чем ему там дышать, когда окажется в Космосе, да еще в момент рождения Вселенной, не спросил, почему прозвучало «сам», если проверяет лично он, Сева, а не Егорыч…
На этот раз «падал» не в абсолютной темноте: вокруг роились светящиеся точки. Разных оттенков: и яркие, и тусклые. Звезды? Их становилось все больше: рои светляков сливались в единый поток, громадную плазменную спираль.
Невесомый и нематериальный, Сева наблюдал со стороны грандиозную картину Рождения Мира, прокручиваемую в обратном порядке, как в скоростном просмотре видеокассету. Спираль сворачивалась в колоссальный клубок, который все время уплотнялся, превращаясь в шар, затем в точку, вспыхнувшую зажженной спичкой и погасшую…
IV. Погоня
1
В странном месте оказался Всеволод, пройдя момент Большого Взрыва. Тьма сменилась тусклым желтовато-белым светом, еле-еле проступающим сквозь невообразимо плотную завесу тумана. Любые звуки, казалось, должны глохнуть в этой вязкой газово-жидкой среде. И впрямь царило полное безмолвие. Под ногами — будто слой ваты. Грунт не грунт: слишком мягкий и пружинит, покрытие, может, искусственное — не разобрать. Куда занесла, опять, нелегкая?
— Егорыч, — осторожно позвал Сева.
Шеф отозвался не сразу. Всеволод начал нервничать: что если бросил его Егорыч? Слава Богу, начальник откликнулся:
— Сева, ты в порядке?
— Не знаю! Я в кисель какой-то попал. Вытянутой руки не видно.
— Не бойся! Иду к тебе.
Сначала появилось темное пятно, по мере приближения приобретавшее очертания человеческой фигуры.
— Егорыч?!
— Сева! Привет, друже!
Они обнялись. Сева едва не всплакнул.
— Егорыч…
Ком стоял у него в горле.
— Ну, ну, будет тебе. — Шеф легонько похлопал помощника по спине. — Да, почему ты меня всё Егорычем кличешь? Я — Михаил. Можно Миша.
— Как хочешь. Миша, так Миша. Куда мы попали, а?
— Сам толком не знаю. Должно быть иное измерение… Похоже, вселенная устроена гораздо сложнее, чем мы привыкли думать… Ладно, не время сейчас вскрывать тайны мироздания. Нужно выбираться.
Михаил растопырил средний и указательный пальцы буквой «V», вытянул руку и стал неспешно поворачиваться вокруг собственной оси. В какой-то момент пальцы дрогнули, указав направление. Михаил сразу, без подготовки, принялся открывать «окно»: энергично рубанул рукой воздух сверху донизу и по горизонтали. В воздухе повисло сиреневое очертание креста, с перекладинами около двух метров длиной. Крест сначала медленно, затем все быстрее, стал вращаться, приняв вид дымчато-серого круга.
— Сева, ты первый, я следом.
И Михаил подтолкнул помощника к эфемерному «окну». У Севы захолодело все внутри, как недавно, при скачках во времени. Что ждет его «по ту сторону»? В каком мире он окажется?
— Давай, давай! Вперед! — приказал будущий шеф и Всеволод, зажмурив глаза, шагнул в круг, как в пропасть.
Падения в бездну не последовало. Сева свалился и больно ударился коленом лишь потому, что неловко опустил ногу на неровную каменистую поверхность. Поднялся. Огляделся. Хвала Создателю — Земля! В том, что находится он на родной планете, у Севы не возникло сомнений, хотя местность была совершенно незнакома.
Горы. Он стоял у подножья скальной стены, уходящей вверх на черт знает какую высоту. «Стена» была разрезана надвое широкой промоиной. Под ногами — довольно крутой склон, Повезло, что не скатился вниз: тогда бы не отделался ушибленным коленом. Местами торчали глыбы, величиной с небольшой дом. Каменистый склон заканчивался руслом речушки, петляющей между валунами и колючими зарослями. На противоположном берегу громоздились точно такие же скалы с каменной осыпью у основания.
Михаил возник прямо из воздуха. Тоже упал, встал, отряхнулся.