Все вижу!
Шрифт:
Рэйчел увидела коленопреклоненного человека с длинными седыми волосами. Он был одет в белый хитон, который почти сливался с туманом. Вышитый красный крест при этом выглядел особенно четко. Старец поднял руки к стрельчатому окну и согнул пальцы так, словно хотел схватить луну.
– Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий!!!
Это был уже не шепот, а крик, насквозь пропитанный болью и яростью.
Рыцарь начал поворачиваться, но увидеть его лицо Рэйчел не успела. Мир погрузился в привычную темноту. Наваждение исчезло, и ставни волшебного окошка захлопнулись.
5
Несмотря на теплую погоду, мужчина свернувший с улицы Мадзини в хитросплетения узких улочек старого Рима, шел в застегнутом на все пуговицы сером дождевике с поднятым воротником. Из тени, которую отбрасывала на лоб широкополая шляпа, поблескивали глаза, при встрече с которыми редкие прохожие отводили взгляд.
Походка этого человека доказывала, что он уверен в себе и никогда не плывет по течению: мужчина не просто шел, а как бы впечатывал шаги в полукруглые камни мостовой.
Невесть как попавший в дебри исконного Рима толстячок-турист имел неосторожность расспросить мужчину в сером о том, как выйти на площадь Колонна.
– Прочь с дороги!
Короткая, произнесенная ледяным тоном фраза, заставила толстячка на время забыть о предмете поиска. Придерживая рукой, болтающийся на груди фотоаппарат, турист отпрянул к стене дома и долго не осмеливался смотреть вслед грубияну. Через минуту, когда человек в дождевике свернул в неприметный дворик за ржавой оградой недотепа-турист преобразился. Двигаясь быстро, но бесшумно, он подошел к ограде и через увитые виноградными побегами прутья, осмотрел двор. Мужчина в дождевике стоял перед массивной деревянной дверью, в которую, по всей видимости, успел постучать. Дверь открылась и в проеме, заслоняя вход, появился рослый, коротко стриженый детина.
– Все в порядке, брат Бернар, это я.
Здоровяк отступил в сторону и почтительно склонил голову.
– Все в сборе? – поинтересовался вновь прибывший, расстегивая плащ.
– Да, гроссмайстер.
– Проследи за подходами к дому. Я повстречал невысокого полного человека. На первый взгляд он выглядел, как турист, но мне показался подозрительным его акцент. Скорее всего, это итальянская ищейка, бесталанно имитирующая иностранца. Если он все еще там – убей без колебаний.
– Да, гроссмайстер, – Бернар кивнул и выскользнул за дверь.
Тот, кого величали гроссмайстером, быстро прошел по узкому, полному старой мебели и пустых деревянных ящиков коридору, распахнул двустворчатую дверь. Она вела в помещение, где бутафорское запустение сменилось богатым, даже изысканным убранством. Стены, пол и потолок покрывали дорогие ковры с вышитыми на них сценами средневековых битв. Огоньки пламени множества свечей как в зеркале отражались в полированной поверхности дубового стола. Сидевшие за ним шестеро мужчин одновременно встали и склонили головы, приветствуя гроссмайстера.
Тот занял место во главе стола под портретом рыцаря в наряде тамплиера. Картину писал художник, знавший свое дело. Он немало внимания уделил деталям костюма, но больше всего удались глаза. Тот, кто смотрел в них испытывал желание опустить голову. Надпись внизу овальной позолоченной рамы, выполненная готическим шрифтом гласила: Жоффруа де Сент-Омер.
– Рад приветствовать вас, члены Генерального Капитула! – гроссмайстер поднял вверх правую руку. – Хочу извиниться за вынужденное опоздание и готов выслушать ваши доклады.
Первым заговорил седой мужчина с крючковатым носом, бегающими глазами и массивным подбородком, носивший в петлице орден Почетного Легиона.
– Братство переживает тяжелые дни. Отголоски английского провала нашей миссии докатились до многих тайных убежищ Ордена. Задержан главный казначей, наложен арест на счета в банках Цюриха, Чикаго и Кипра…
– Значит, наша бухгалтерская крыса начала болтать, – руки гроссмайстера пришли в движение. Он словно бы душил изменника. – Где Скотланд-Ярд содержит арестованного?
– Это хранится в глубокой тайне, гроссмайстер, но для нас нет ничего невозможного. Как только станет известно…
– Он должен умереть медленной и мучительной смертью, – прервал выступающего гроссмайстер. – Пустите в ход секретные знания Ордена о ядах. Пусть изменник поизвивается в конвульсиях и поймет пред смертью, чем чревато нарушение обетов. Что может сообщить приор Италии?
– Ничего утешительного, мастер, – смуглый толстяк с набриолиненной прической, типичный мафиози, развел похожими на медвежьи лапы руками. – Инвесторы больше не верят нам. Они считают методы Ордена слишком радикальными. Лепечут о том, что члены «Храма Вельзевула» утратили всякую осторожность и это привело к краху.
– Позаботьтесь о том, чтобы эти говоруны испытали радикализм наших методов на собственной шкуре. На свете полно богатых недоумков. От того, что одним-двумя станет меньше, ничего не изменится. Нас станут сильнее уважать. Как поживает наш главный подопечный?
– Сестра Баалка следит за ним днем и ночью. Вы будете знать все о его планах, гроссмайстер.
– Отлично. Теперь очередь за новостями из Америки.
– Еще не все. Один из бывших друзей пытается нас шантажировать, – толстяк назвал имя и фамилию предателя. – Он на самом деле знает слишком много.
Выслушав сообщение о новом предательстве, гроссмайстер окаменел от ярости, опустил голову и впился пальцами в край стола. В течение минуты мертвую тишину нарушало только потрескивание свечей.
– Тварь! – прошипел гроссмайстер. – Им займется Бернар. Продолжайте!
В течение часа остальные члены Капитула поочередно докладывали гроссмайстеру о состоянии дел в своих приорствах и получали указания.
Из выступлений явствовало, что Орден находится на грани развала. Духовные и светские власти разных стран преследовали братьев, задерживали и заключали в тюрьмы. Удары следовали один за другим и даже глубоко законспирированная римская штаб-квартира не могла больше служить надежным убежищем. Денег, которые во все времена открывали любые двери, катастрофически не хватало. Выслушав доклады, гроссмайстер встал. Его тень упала на портрет за спиной.