Все вижу!

Антонов Сергей

Отец Луиджи пожал плечами и, решив увеличить дистанцию, посмотрел в зеркало заднего вида. Там его ждал новый сюрприз: на ветровом стекле задней машины висело перевернутое распятие, а из глубины салона скалилась безобразная старуха, с венчиком седых волос на голове, через которые просвечивала пергаментно-желтая кожа.

В поисках помощи Форелли отчаянно завертел головой. С левой стороны священник увидел жуткую харю монстра, из пасти которого высовывался зеленый язык, а справа – волосатую руку с фиолетовой татуировкой в виде черепа.

Отец

Луиджи вздрогнул. Он был обложен, как дикий зверь! Демоны, которых он в свое время изгнал, возвратились, чтобы поквитаться с ним и устроили западню.

Форелли до боли в пальцах сжал рулевое колесо, закрыл глаза и начал молиться.

От общения с Богом его оторвали настойчивые гудки. Священник понял, что стал виновником затора и открыл глаза. Никаких демонов не было и в помине. Монстр с высунутым языком был изображен флуоресцентной краской на черной кожанке мотоциклиста, а татуировка-череп украшала мускулистую руку его товарища. Вспыхнул зеленый свет,двигатели «чопперов» взревели и унесли байкеров в авангард транспортного потока.

Черный микроавтобус тоже недолго мозолил глаза и свернул на следующем перекрестке. Когда отец Луиджи достаточно успокоился для того, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, то понял, что старушка не так уж и безобразна. Она успела поправить пластмассовое, прикрепленное к стеклу присоской распятие и не улыбалась, а сосредоточенно смотрела на дорогу.

Остаток пути Форелли проделал без приключений, но когда ставил автомобиль в гараж, заметил, что кожаная спинка сиденья стала блестящей от пота.

На первый взгляд, инцидент на дороге мог быть цепью не слишком приятных совпадений, но уж слишком зловещими были эти совпадения. Перевернутое распятие, череп, безобразный монстр и Номер Зверя не могли сойтись в одном месте и в одно время просто так. Меняя мокрую сорочку на свежую, Форелли смотрел на себя в зеркало и вышел к столу только после того, как на лице перестали читаться признаки волнения.

Отличный обед, проходивший под аккомпанемент милой болтовни служанки, вернул священнику хорошее настроение.

– Ваше любопытство, любезная Бланка, не знает границ, – улыбнулся он, снимая с шеи салфетку. – Если бы я не знал вас столько лет, то подумал бы, что вы шпионите за мной.

Смуглая пожилая итальянка в белом кружевном фартуке, быстро собрала со стола посуду.

– Просто волнуюсь, падре. Вы столько лет не покидали Рим, а теперь ни с того, ни с сего решили мчаться во Францию.

– Богу было угодно, чтобы мои скромные способности до поры, до времени не были востребованы, – ответил Форелли, осматривая стоявшие у двери чемоданы. – Такси уже вызвали?

– Конечно, отец Луиджи, – домработница выглянула в окно. – Более того, машина уже здесь.

– Прекрасно, милая Бланка. Провожать меня не надо. Не забывайте поливать цветы, и, умоляю вас, будьте снисходительнее к старому Луи.

– Котам положено ловить мышей, а не валяться весь день на подоконнике, – добродушно проворчала Бланка. – Ладно уж, мы не станем ссориться.

Попрощавшись с Форелли, женщина стояла у окна до тех пор, пока такси не уехало, а затем сняла трубку и набрала номер сотового телефона, по которому звонила только в случае крайней необходимости.

– Он уезжает, мастер Якоб. Да. Крессе де Молэ. Шестичасовым с вокзала Термини.

Не подозревая о том, что его шутливое замечание, сделанное домработнице за обедом, не так уж далеко от истины, Луиджи Форелли, ехал на вокзал, задумчиво поглядывая из окна на дома, фонтаны и туристов, наводнявших Рим в эту пора года. Священник намеренно остановил такси за квартал до вокзала, чтобы пройти мимо всемирно известной базилики Санта Марии Маджори.

Он действительно давно не покидал Вечный Город и испытывал некоторое волнение при мысли о том, что окажется вдали от Рима. Чувство разлуки было настолько пронзительным, что Форелли остановился и, поставив чемоданы, принялся любоваться базиликой так, будто видел ее первый или последний раз.

– Красиво, – произнес вслух кто-то за его спиной. – Нет, не красиво. Изумительно!

Мужчина лет пятидесяти, приятной наружности, дружелюбно кивнул обернувшемуся священнику.

– Только благословение Всевышнего способно вдохновить мастера на такой шедевр.

– Истинно так, сын мой.

Собеседник отца Луижди озабоченно взглянул на наручные часы.

– Любоваться Санта Марией Маджори можно бесконечно, но… Вы случайно не в курсе, с какой платформы отправляется шестичасовой “Рим – Париж”?

– Случайно в курсе, – улыбнулся Форелли, который при всех своих многочисленных достоинствах имел существенный недостаток – излишнюю общительность. – Настолько в курсе, что могу проводить вас до искомой платформы. Вы едете в Париж?

– Возвращаюсь домой, – ответил мужчина. – Чтобы с благодарностью вспоминать несколько дней, проведенных в вашем гостеприимном городе, падре.

Попутчик Форелли, как выяснилось, занимался изучением античной мозаики. Карл Девиль заканчивал научный труд на эту тему и, кроме всего прочего оказался прекрасным собеседником. Он высказывал настолько интересные взгляды на вещи, что отец Луиджи решил пригласить Карла в свое двухместное купе. Археолог и священник нашли много общих тем для беседы, которая затянулась допоздна.

Девиль порзил Форелли своим практицизмом, который распространялся даже на веру.

– Чем мы с вами хуже Петра и Павла, которые удостоились чести ходить рука об руку с Сыном Божьим? – вопрошал Девиль. – Разве мы виноваты в том, что родились на несколько веков позже? Где справедливость?

– Отвечу вопросом на вопрос, – чтобы скрыть улыбку Форелли снял очки и принялся протирать стекла. – Что ответили бы вы бродяге, который сейчас вломился бы в это купе и предложил бы вам следовать за ним, напирая на то, что это единственно верный путь к спасению души? Наверняка вызвали бы проводника и принялись бы жаловаться, а?