Все впереди
Шрифт:
Она ушла отпрашиваться с работы, и он вспомнил о колебательном контуре. Простейшее сочетание катушки и конденсатора… Достаточно, может быть, одного лишнего электрона, чтобы возникла индукция. Плюс-минус… Разряжается конденсатор — в цепи появляется едва уловимый ток. Силовые линии от этого тока пересекают витки соленоида, провоцируя обратный электропоток, а он заряжает конденсатор с еще большей силой. Или наоборот? Но это не так важно. Важно то, что все это точь-в-точь как в отношениях мужчины и женщины… «Ты приглашаешь меня?» — дальнейшее зависело от того, как воспринять эту фразу. Если разрядиться,
Черт бы побрал этот колебательный контур! А для каких электромонстров Грузь и Медведев просили у правительства золото на контакты? Ему, Иванову, уже недоступна эта электро-радио-техника. Эта ихняя микроэлектроника. Все эти маятниковые эффекты, все волны и затухающие колебания. Туда-сюда…
Он вновь посмотрел на свои джинсы. Идти в ресторан в таком виде? Ничего. Ведь не обязательно в «Прагу». Можно и не очень шикарно…
Светлана возвращалась к нему. Шла, одетая довольно элегантно — в новый светло-коричневый шерстяной костюм. Сумка кофейного цвета очень хорошо шла к этому костюму. И вдруг он с ужасом вспомнил, что денег на ресторан у него просто нет. Кажется, в кармане всего какие-то два трояка. О, черт! Почему он забыл об этом? Разве не сестра возила его на такси?
Иванов лихорадочно соображал, что делать… Но судьба словно бы сжалилась над наркологом, когда Светлана сказала:
— Извини, но я не могу пойти с тобой в ресторан.
— Почему?
— Я обещала уже… У меня встреча.
Теперь Иванов был снова наказан, только с другой, неожиданной и — оказалось, что более болезненной стороны. Ему как когда-то, в дни дальней юности, стало совсем обидно. Может, она его просто дразнит? Испытывает? Но какой ей смысл? Так или иначе, он был удивлен. Такая безделица — и вдруг оказалась обидной. Что это? Ведь они же давно развелись с этой женщиной…
— Что ж… — он был растерян. — Зайдем в какое-нибудь кафе. Выпьем соку.
— Так что же случилось с твоим Медведевым? — повторила она вопрос, и снова насмешливо.
— Сейчас скажу, — отозвался он просто и добродушно. — Только сперва… как живется тебе?
Пройдя филиал Малого театра, они нашли небольшое кафе. Но он не хотел выслушивать подробности жизни в этих безденежных, оскорбляющих его условиях. Он несколько раз перебивал ее… Между тем время быстро шло к концу рабочего дня. Он вспомнил про Медведева и сказал, зачем он искал ее.
— Я помню его. И его жену тоже. — Светлана прикидывала что-то свое. — У нас ничего не выйдет. Мой шеф слишком правильный дядька.
— Ты права. Для этого надо хоть чуточку бы испорченного. Или совсем испорченного, вроде меня…
— У меня есть одна знакомая. Сколько сейчас времени?
Иванов допил яблочный сок и остановил подвернувшееся такси…
Знакомая Светланы, служившая старшей сестрой в одной из больниц, только-только закончила смену и уехала. Светлане с большим трудом удалось выклянчить домашний адрес. Тот же таксист погнал в противоположный край города. Деньги Иванова стремительно таяли, он то и дело глядел на счетчик. Светлана долго ходила, искала нужный подъезд. Прошло минут десять, счетчик тикал так, словно щелкал Иванова прямо по темечку. Таксист нервничал. Светлана появилась вдвоем с подругой. Вернее,
— Здрасьте! Едем на Каланчевку.
Иванов уловил в этом «здрасьте» иронию по отношению к нему.
— Это что, три вокзала? — уточнил таксист и добавил: — У меня на исходе бензин. Я пересажу вас на другую машину.
…Пока пересаживались, смысл ехать на Каланчевку исчез: там работали до пяти. Но подруга Светланы была полна энергии. Она звонила куда-то снова и снова… Снова и снова они везли нарколога по каким-то неизвестным ему адресам.
— У меня кончаются деньги! — громко и напрямик заявил Иванов.
— Ничего, у нее есть, — обронила Светлана.
Иванов, совсем взбешенный, приказал таксисту остановиться. Подал ему восемь рублей, поскольку одна из трешниц неожиданно оказалась пятеркой. Но подруга Светланы перехватила деньги, аккуратно положила их в свою сумочку и продиктовала шоферу новый адрес…
Все это изрядно смахивало на издевательство. Иванов поглядел сначала на одну, потом на другую. Обе болтали, словно ничего не случилось. Шофер вел машину, не вникая в пассажирские тонкости. Что было делать? Иванов вздохнул и ехидно спросил жену, не опоздает ли она на свидание.
— Нет, — она посмотрела на часы. — Не опоздаю.
Иванов не удержался и от другого вопроса:
— Он кто у тебя, из лириков или из физиков?
— Военный, — просто сказала Светлана, — да ты же его отлично знаешь.
— Славка, что ли?
— Ну да! Он уже ждет. Пожалуйста, остановитесь у Пушкина!
Вначале он удивился оттого, что после этих ее слов почувствовал явное облегчение. Затем разозлился сам на себя. Светлана, кажется, ничего этого не замечала, она просто болтала. Ее подруга сидела сейчас на переднем сиденье. Светлана украдкой шепнула ему на ухо: «Она обязательно своего добьется! Вот увидишь. Ты еще не знаешь ее…»
Да, Иванов действительно не знал. Он ездил с новой знакомой до семи часов вечера, даже не спрашивая ее имени. Нигде ничего не получалось, везде кого-нибудь не было. Новые варианты плодились в ее голове прямо тут же, на месте очередной неудачи… Иванов теперь не смотрел на таксометр, он решил, что ездит за свой счет. Он знал, что завтра же найдет денег и рассчитается с этой удивительной женщиной. Дело было в том, что ничего не получалось. Иванов дважды предлагал прекратить свистопляску, но подруга жены не желала его слушать. Она называла таксисту все новые адреса. Откуда столько энергии? Столько желания помочь совершенно чужим, незнакомым людям? Украдкой Иванов глядел на нее и удивлялся. Нет, мир пока еще не погиб. Пока существуют такие женщины, есть смысл во всем. В том числе и в том, чтобы всегда оставаться мужчиной.
…Он вернулся домой глубокой ночью. Пришлось-таки обмывать этот голубенький, такой драгоценный бумажный листик! Мокрый от пота, похудевший, но все равно очень собой довольный, нарколог сразу же позвонил Бришу. А тот словно окатил его холодной водой:
— Старик, я еще до обеда достал то, что надо. Это стоило сорок рэ.
— Зачем же доставал я? — взбесился Иванов.
— Ты успокойся, — сказал Бриш насмешливо. — Может, ты и не напрасно старался.