Всегда буду рядом
Шрифт:
Брук была рада остаться одна, чувствуя, как уходит напряжение, не отпускавшее ее с начала полета.
Неужели теперь так будет всегда? – забеспокоилась она, проходя через ворота металлоискателя. Я стану замыкаться в себе, когда Лео окажется рядом, и вздыхать с облегчением, когда он уйдет? И все время мне придется жить с этой мыслью, подавляя свою боль, подавляя саму себя?
У меня, конечно, ангельское терпение, но однажды я не выдержу.
Водитель нанятой машины ждал их у выхода с паспортного контроля, держа
– Сюда, пожалуйста. – Шофер взялся за ручку тележки и пошел вперед.
– Машина далеко стоит? – поинтересовался Лео, следуя за ним по огромному залу.
– Нет, не очень, – заверил водитель, выводя их из здания аэропорта через большие стеклянные двери. Брук увидела впереди бесконечный проход, окаймленный глухим забором. Очевидно, на площади перед терминалом шли ремонтные работы.
– Надеюсь, что так, – ответил Лео. – Мои жена и дети очень устали, бедняжки, – добавил он, мягко улыбнувшись Брук.
Она поспешно отвернулась и тотчас же отругала себя за такую реакцию. Но выдержать его взгляд, полный заботы и любви, было невозможно.
Неужели это снова ее больное воображение? Или он действительно как-то неестественно, чрезмерно внимателен к ней?
С другой стороны, Лео всегда был заботливым мужем, когда это требовалось. Но во время полета его предупредительность ее просто раздражала. И что он так волновался? Достаточно было один раз спросить, как она себя чувствует, и получить ответ, что все в порядке. Так ведь нет, он задал этот вопрос раз сто!
Чем объяснить подобное рвение? Конечно, чувством вины! Больше нечем. Иначе почему он вдруг так изменил свое поведение?
– Здесь, в «Мэскоте», сейчас такая неразбериха, – объяснял разговорчивый шофёр. – Из-за подготовки к Олимпийским Играм столько всего перестраивают и ремонтируют. Надеюсь, скоро это закончится. Уже почти пришли, машина как раз за углом, справа.
На улице оказалось свежо, даже прохладно. На небе не было ни облачка. В Сиднее наступало новое утро. Ленивое осеннее солнце не спеша выкатывалось из-за горизонта, чтобы согреть просыпающийся город.
Машина, длинный белый лимузин с бархатным салоном и тонированными стеклами, стояла за углом, как и обещал водитель. Какой роскошный автомобиль, мелькнуло в голове удивленной Брук. Почему он заказал именно его?
Она поспешно устроилась на заднем сиденье, усадив рядом дочь, чтобы Лео пришлось взять Алессандро и сесть напротив.
Но ничего хорошего из этой затеи не вышло. Лео занял место прямо перед ней, что оказалось еще более неприятным, чем если бы он сел рядом. Он не сводил с жены глаз, и во взгляде его читалось замешательство, если не тревога, вызванная ее странным поведением.
Брук постаралась взять себя в руки и отвернулась к окну.
Какое счастье – снова очутиться дома, думала она. Я надеюсь, что здесь все наладится. Хотя, конечно, не сразу.
Клаудиа открыла глаза.
– Мамочка, – позвала она, спросонья не понимая, где находится.
– Что, солнышко?
– Я хочу сделать пи-пи.
– И я, – отозвался Алессандро, бросив боязливый взгляд на отца.
Брук улыбнулась: дети есть дети.
– Хорошо, – согласился явно недовольный Лео. – Все вылезаем из машины.
Брук завела Клаудию в женскую комнату и подошла к зеркалу над раковиной, чтобы пригладить волосы и умыться. На ее лице не было заметно ни усталости, ни тени тех переживаний, что бередили ее душу.
Чудеса, удивилась Брук. Вот что могут сотворить хорошая косметика и грамотный макияж. Хотя мама сказала бы, что это заслуга моей молодости.
Когда Брук и Клаудиа вернулись в машину, Лео и Алессандро уже сидели там, накрывшись пледом.
– Ты выглядишь гораздо лучше, – констатировал Лео, глядя на жену и помогая дочке устроиться на сиденье. – Я уже начал беспокоиться за тебя.
От последней фразы Брук даже передернуло – выносить его притворную заботу было все сложнее. Она вскинула на мужа холодный взгляд.
– Женщины вообще виртуозно умеют приводить свою внешность в порядок. – Она понимала, что потом пожалеет о своей резкости, но уже не могла остановить поток слов. – И поэтому кажется, что у них все в порядке. Но такое впечатление обманчиво. Советую тебе помнить об этом.
Ошеломленный внезапным выпадом жены, Лео смотрел на нее широко раскрытыми глазами, не зная, что и ответить. Но Брук это не принесло удовлетворения.
Неужели это начало? – подумала она. Начало неизбежного и непоправимого? Начало конца?
Она перевела взгляд с нахмурившегося мужа на Клаудию и стала поправлять ее ремень безопасности. Ей не хотелось видеть его лицо.
Тем временем машина тронулась, и Алессандро потребовал вернуть ему кота.
– Давайте по дороге домой заедем к бабушке и заберем Пушка! Ну пап!
– Не сегодня, сынок. Бабушка живет в Турру-мурре, а это час езды от нашего дома. Мама свозит тебя туда завтра, пока я буду на работе.
От удивления Брук подняла глаза на Лео.
– Ты собираешься завтра работать? – спросила она, чувствуя, как внутри уже зарождаются подозрения. – Завтра же воскресенье!
Он никогда не работал по воскресеньям. По субботам – случалось, но не по воскресеньям. Этот день всегда принадлежал семье. Лео обычно возил жену и детей куда-нибудь: на пляж, в зоопарк, на природу, в парк аттракционов, в кино. И что он так рвется на службу? – недоумевала она. Неужели это столь необходимо? Хочет уединиться в офисе, чтобы поговорить по телефону с обожаемой Франческой? Пошептать ей всякие глупости в трубку? Договориться о следующем свидании?