Всегда буду рядом
Шрифт:
– Боже мой, ты была просто неподражаема! – заметил Лео, когда они спустились в гостиную и сиделка ушла.
Он подошел к бару в просторной гостиной и налил себе виски. Брук присела на один из парчовых диванов, располагавшихся по обе стороны от камина. Она отказалась от предложения выпить, чувствуя еще некоторый дискомфорт в желудке после всего случившегося.
– Такая благоразумная, рассудительная, – продолжал Лео. – И такая сильная. Мне никак не удавалось уговорить Франческу пойти к врачу. А ты все уладила за пять минут. И вот она уже согласна не только на врача, но и на клинику! Теперь я понимаю, что мне следовало взять тебя с собой с самого начала.
Он улыбнулся. Неожиданно маска стойкой женщины слетела с лица Брук, и по ее щекам покатились горькие слезы. Умом она простила мужа, но сердце, ее измученное сердце, все еще страдало.
– Да, следовало, – вырвалось у нее. – Тебе следовало мне рассказать все о Франческе без утайки. Тебе следовало сказать, что ты любишь меня, гораздо, гораздо раньше. – Она уронила лицо в ладони и разрыдалась.
Лео бросился к жене, сел рядом, крепко обнял и все гладил ее по голове и шептал на ухо слова утешения.
– Да. Я должен был все тебе рассказать, – согласился он. – И мне очень жаль, что я этого не сделал. Единственным оправданием мне может служить то, что я обычный мужчина. Типичный итальянец, преисполненный гордости. Когда я переехал в Сидней, мое самолюбие все еще страдало от нанесенного оскорбления. Мне ничего не было известно о прошлом Франчески и Лоренцо в то время. Я чувствовал себя преданным ими обоими, но не отдавал себе в этом отчета, как теперь понимаю. И вот вдруг понял, что смотрю в самые прекрасные на свете глаза. Они сияли и манили меня. И я сделал то, что всякий мужчина сделал бы на моем месте.
– Ты меня соблазнил, – всхлипнула Брук.
– Ну, ну… кто из нас теперь лукавит? Я тебя не соблазнял. Ты ведь хотела меня не меньше, чем я тебя.
Брук вытерла слезы и заставила себя успокоиться. Она подняла глаза на мужа, и в уголках ее губ заиграла застенчивая улыбка.
– Да. Ты прав. Я влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела впервые.
– И я, amore mio. В первое же мгновение. Честное слово, – закивал головой Лео, поймав ладонями ее лицо и глядя ей прямо в глаза. – Теперь я это точно знаю. Признаюсь, что тогда я не сразу понял, что влюблен в тебя. Меня все еще мучила старая рана, и я не мог понять своих чувств. И мне некоторое время казалось, что я люблю Франческу.
– Вот как… – Брук опустила глаза. Боже мой, он ложился со мной в постель, а любил еще Франческу, ужаснулась она.
– Ну что ты? Я ведь сказал, что только так думал. На самом деле я ее никогда не любил. Иначе разве смог бы я терпеть столько времени без секса? Или ты полагаешь, что с тобой я стал бы ждать до свадьбы, даже если бы был первым в твоей жизни мужчиной? Я же сказал, как только я тебя увидел, сразу понял: ты должна быть моей. И дело не в желании, а в любви!
Брук вздрогнула, услышав в его голосе прежнюю страстность. Да, это был тот Лео, в которого она влюбилась с первого взгляда, тот самый пылкий итальянец из Милана, с горящими черными глазами, в которых читалось всепоглощающее желание.
– Когда я женился на тебе, то уже точно знал: мои чувства к Франческе ничто в сравнении с тем, что я испытывал к тебе, – разгорячился Лео. – Когда ты рожала Алессандро и я видел, каких мучений это тебе стоило, то был готов отдать жизнь, чтобы хоть немного облегчить твои страдания. А когда доктор передал его тебе и ты взяла нашего малыша на руки и улыбнулась ему, меня настолько переполняла любовь к вам обоим, что я потерял дар речи. И в этом заключалась моя главная ошибка, – признался он, немного помедлив. – Я не мог произнести три заветных слова: я люблю тебя. Я… люблю… тебя… – повторил он, целуя Брук после каждого слова. – Не знаю, отчего это казалось мне таким сложным. Наверное, дело в том, что я мужчина. Мы довольно странные существа. Но я всегда любил тебя. И пытался показать свои чувства многими способами. Помнишь, как после рождения Алессандро мне не терпелось отвезти вас домой, на Комо, чтобы познакомить с родителями? Ты была так мила и внимательна со всеми моими родственниками. И за это я любил тебя еще больше. Я сходил с ума от желания, помнишь?
Сердце Брук сжалось.
– Да… помню. Но, честно говоря, Лео, после того, что сказала твоя мама, я решила, что твой неуемный аппетит в сексе вызван тем, что, оказавшись рядом с Франческой, ты хочешь ее, но не можешь быть с ней и весь свой пыл тратишь на меня. А потом, когда ты перестал заниматься со мной любовью, я подумала, что ты добился се.
Лео ошеломленно посмотрел на жену, уронив от изумления руки на колени.
– Господи… Брук… клянусь, Франческа была совершенно ни при чем. Просто я очень уставал. Стресс, переживания. Я опасался, что смерть Ло-ренцо изменит мою жизнь. Я полагал и боялся, что отец попросит меня вернуться в Италию. Поэтому работал как каторжный, чтобы закончить все до отъезда. Я приезжал к Франческе всего однажды – именно тогда ты видела меня здесь. Она позвонила в офис, плакала и говорила, что расскажет моим родителям обо всем. Я понятия не имел, о чем идет речь, но она явно была в истерике. Мне пришлось поехать. Вот тогда Франческа и поведала мне эту страшную историю. Я понял, что ее необходимо сохранить в секрете от мамы и особенно от отца. Он в Лоренцо души не чаял. Узнай папа, каким мерзавцем оказался в действительности его обожаемый сынок, его хватил бы удар. А тебе я ничего не сказал, потому что мне было стыдно, стыдно за брата. – Он опять замолчал. – Вот так все и произошло. Клянусь. Черт подери, не возьму в толк, с чего мама сделала такие выводы. Абсолютно непонятно.
– Вероятно, тебе стоило сказать Франческе, что ты больше не питаешь никаких чувств к ней. Впрочем, теперь, когда все прояснилось, может быть, оно и к лучшему, что я услышала тот разговор. Это заставило меня очнуться и перестать притворяться той, кем я не была на самом деле. Заставило задуматься и понять, что не все так идеально в нашем браке, как мне казалось.
– А я всегда был уверен, что в нем все идеально.
– Правда? Ты серьезно?
– В общем и целом. За исключением твоего лицедейства в постели, – улыбнулся Лео. – Но все наладилось, когда ты, подслушав разговор моих родителей, утвердилась в мысли, что я тебе неверен. Так что я, наверное, должен быть благодарен маме. Шучу, конечно. Когда я пришел домой после того, как Франческа излила мне душу, мне больше всего на свете хотелось, чтобы ты меня обняла. Но тебе стало нехорошо, и ты легла. И вот я вошел в спальню и увидел тебя – такую красивую, соблазнительную. Мне пришлось срочно принимать ледяной душ, чтобы унять желание, переполнявшее меня. А когда я лег, ты стала ласкать меня. Я не мог поверить своему счастью – или несчастью.
– Я тоже была поражена тем, что ощущала, – грустно призналась Брук.
Лео непонимающе посмотрел на жену.
– Ты хочешь сказать… ты думала?.. Брук кивнула.
– Ага. Я была вне себя от ярости, честное слово.
В глазах Лео заиграли лукавые огоньки.
– Тогда почаще выходи из себя.
– Послушай. Можешь ответить мне на один вопрос?
– На какой угодно!
– Ты ведь не забывал о рубиновом колье, да?
Лео вздохнул.
– Нет. Не забывал. – Он наклонился, взял стакан со столика и сделал глоток, прежде чем продолжить. – Я собирался подарить его Франческе в день нашей свадьбы. Когда мы расстались, я даже видеть его не мог, убрал подальше в сейф и сделал вид, что его не существует. Но в тот день, когда мы собирались улетать домой, мама отдала мне колье и сказала, что настало время подарить его тебе. И я с ней согласился и еще подумал, как это мне самому не пришла в голову такая мысль. Не забывай, я ведь не знал ни о ее подозрениях относительно моих отношений с Франческой, ни о твоих страхах. Я хотел подарить тебе колье, чтобы показать, как сильно люблю тебя. – Его губы расплылись в извиняющейся улыбке. – Мы, мужчины, предпочитаем демонстрировать свои чувства, а не говорить о них.
Поставив стакан, Лео взял жену за руки.
– Это я и пытался делать в последнее время. Показывал тебе, как велика моя любовь. Прости меня, если я чем-то – словом или делом – тебя унизил. Обещаю, больше никогда не попрошу тебя о том, о чем просил той ночью.
– Да… – разочарованно протянула Брук.
– Если, конечно, ты сама меня об этом не попросишь, – добавил он, улыбаясь.
– Ты неисправим!
– А ты невероятно красива! – Лео дотронулся до ее щеки.
Сердце Брук наполнилось радостью.