Всегда рядом
Шрифт:
Если бы сейчас мальчик толкнул его ногой в лицо, он упал бы вниз – и, не исключено, сломал бы себе шею. В такой ситуации никто не стал бы винить ребенка в смерти настоящего тирана, да и тех, кто сожалел о его утрате, наверняка бы не нашлось. Вот только любовь к отцу, пусть и наводящему ужас, не позволила сделать этого.
В результате мальчишка только сжался, закрыв руками лицо, и стал ждать неминуемой расплаты, слыша, как сначала одна, а затем и вторая рука отца зацепилась за настил.
– Теперь… тебе… несдобровать… – прохрипел огромный мужчина.
– Папа, – жалобно
На какой-то миг в глазах отца мелькнула нерешительность, и Игнату показалось, что, быть может, все обойдется. Но эта надежда исчезла почти сразу. Лицо приобрело прежнюю суровость, и на мальчика пахнуло застоявшимся пивом.
– Я покажу тебе, что значит пререкаться со мной, – поучительным голос ответил мужчина.
Сомнений не осталось. Мощный удар ногой в живот ребенка был такой силы, что из легких моментально вышел весь воздух, будто из проколотого шарика. Игнат отлетел назад, пробил легкую стенку домика, и с четырехметровой высоты кулем упал на землю. Он приземлился на левую руку, от чего локоть моментально сломался. Несмотря на дикую боль, Игнат даже не смог вскрикнуть, так как у него просто не осталось воздуха для этого. В следующий миг он потерял сознание.
И последняя мысль, возникшая перед тем, как провалиться в пелену обморока, была: «Ты вырастешь таким же, как он. Таким же, как твой отец».
Через полгода сломанная рука срослась и беспокоила только перед переменой погоды. А вот кошмарные сны преследуют его и по сей день. Возможно, они не закончатся никогда.
Все это произошло давным-давно и лишь изредка всплывало в памяти. Еще тогда, когда они жили в городе Сумрак, причем достаточно бедно – на одну зарплату Игната-старшего. Только спустя несколько лет им удалось разжиться деньгами и переехать.
Игнат-старший понимающе взирал с фотографии на сына и девушку, которую он привел в их дом. Его глаза смотрели куда-то вдаль, а губы были сжаты в тонкую линию, выражая то ли злость, то ли презрение ко всему миру.
– Это мой папа, – произнес юноша, дохнув на Жоржину перегаром. – Он хороший человек, но иногда чересчур жесткий, поэтому я стараюсь его избегать и не злить.
– Понятно… – протянула девушка, кивнув – она тоже находилась в не слишком трезвом состоянии.
– Хочешь что-то выпить?
– Давай еще мартини. Я просто балдею от него!
– Тогда я налью себе еще виски.
Он удалился к барной стойке. Девушка осмотрелась и присела на широкий кожаный диван, расположенный перед камином. На стенах коричневые обои с узором, несколько картин, в углу столик с пустой хрустальной вазой. Панорамное окно, стекла которого дрожали под порывами ветра. В камине трещало и стреляло полено – Игнат зажег его, как только они вошли в дом.
Тишину нарушил звук жидкости, льющейся в бокал, а потом в стакан. Мартини и виски соответственно – для дамы и ее кавалера. После чего снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелканьем больших напольных часов. Их громадный маятник колебался влево-вправо, словно серебряная монета на цепочке в руках гипнотизера.
– Это тебе, – сказал Игнат, протягивая ночной гостье порцию мартини.
– Отлично, спасибо, – ответила девушка.
– Так что с Флорианом? – спросил он. – Ты больше не думаешь с ним встречаться?
– Он надоел мне, – отмахнулась Жоржина. – Хочется быть свободной.
– И как ты себе это представляешь?
– Ну, например, если бы мы с ним сейчас были вместе – я не смогла бы сидеть здесь с тобой.
– Почему не смогла бы?
– Он бы не позволил мне. Пришлось бы это скрывать. А я не хочу ничего ни от кого утаивать. Я хочу делать то, что мне вздумается.
Девушка, салютуя, подняла бокал и коснулась им наполовину пустого стакана Игната.
– Понимаешь, серьезные отношения – это не для меня, – продолжала Жоржина. – Мне нравится покурить, выпить, потусоваться. Я хочу нагуляться перед тем, как заводить детей и выходить замуж. А он хотел бы, чтобы я была другой – тихой и послушной.
– Может, ты имела в виду сначала выйти замуж, а потом родить детей? – поправил Игнат.
– А как я сказала? – удивилась она.
– Наоборот – рожу детей и выйду замуж.
– Ну, это сути не меняет, наверное. – Она задумалась. – Одно следует за другим… или от другого. Короче, все это оковы семейной жизни.
Игнат понимающе закивал головой, принял бокал из рук девушки и отставил в сторону вместе с остатками своего виски. И плотнее придвинулся к ней, положив руку на ее плечо.
– Значит, ты хочешь нагуляться? – прищурившись, уточнил он. – Так я понимаю?
Жоржина занервничала и сглотнула слюну, не зная, что сказать. Она смотрела по сторонам и нервно облизывала губы, думая над ответом. Ей надо было собраться и не показывать, что она напугана. И перестать облизывать губы. Потому что подобное поведение производило на парня дурное впечатление в сложившейся двусмысленной ситуации.
– Да, что-то типа того… а что?
Недолго думая, он резко раздвинул ей ноги и лег сверху, придавив весом пьяного тела. Тут же рука Игната скользнула под юбку девушки.
– Эй, что ты делаешь?! – вскрикнула она. – Я вовсе не затем с тобой поехала!
– А я только для этого тебя и привез, – ухмыльнулся он. – Ты же нагуляться хочешь – сама сказала.
– Слезь с меня, а то я буду кричать!
Жоржина попыталась его оттолкнуть, но безуспешно. Этот парень весил намного больше нее и был сильнее физически.
– Кричи, – довольно бросил он. – Тебя никто не услышит – мы одни здесь.
– Флориан – твой друг. Не делай этого со мной. Не смей…
– Но ты свободна. А я хочу тебя! Я все исправлю… я вылечу тебя!
Игнат содрал с нее трусики, расстегнул свои джинсы, и девушка увидела, как из его боксеров вывалился обвисший член.
– Сейчас-сейчас, – пробормотал он, массируя его рукой. – Сейчас он встанет. Будет тебе лекарство.
Если бы сердце девушки смогло забиться быстрее, то выскочило бы наружу. Ее глаза поблекли и стали похожи на два колодца, полные отчаяния. А улыбка ушла, оставив гримасу боли.