Всегда твой
Шрифт:
— Останься со мной на ночь, — говорит она со вздрагивающим дыханием, ее слова смягчаются сном.
Я смотрю на нее сверху вниз, когда она поворачивается на бок и сворачивается калачиком, немедленно засыпая, если судить по ее ровному дыханию.
Но я ошибаюсь, потому что ее глаза сонно открываются и смотрят на меня, ожидая моего ответа.
— Ты не смогла бы заставить меня уйти.
ГЛАВА 39
Феникс
Когда я просыпаюсь на следующее утро, Сикс уже нет. Пустое место рядом со мной еще
Я ухмыляюсь, когда нахожу ее на кухне с мамой, отвечающей на ее вопрос о том, как прошел фильм.
— В поисках Немо, знаешь…, — говорит она, и слова ее подводит. — …все еще классика.
Как ей удается сохранять спокойное лицо, я не знаю.
Следующие несколько дней пролетают слишком быстро, может быть, потому, что мы проводим их вместе.
В течение дня мы по очереди показываем друг другу свои интересы. Она берет меня с собой на верховую прогулку, а я учу ее приемам дзюдо. Она отвлекает меня, тряся задницей в байкерских шортах микроразмера, и ей удается один раз перевернуть меня.
О чем она не перестает напоминать.
Мы печем, читаем, подшучиваем друг над другом, и это кажется странным домашним уютом, который я не ожидал полюбить. Верная своему слову, она никогда не спрашивает меня о том, почему я не хожу перед ней без рубашки, не вспоминает о моих родителях и не говорит об Асторе, хотя я знаю, что она несколько раз ходила на его могилу.
Это гложет меня: смотреть, как она уходит, и знать, что я никогда не стану им.
Но потом она возвращается домой, и я тот, кого она трахает, и этого должно быть достаточно для меня.
Поначалу она старается быть уважительной перед родителями и предостерегает меня от публичного проявления чувств.
Но она разбудила монстра, когда дала мне тот первый поцелуй, и ему нужно наверстать упущенное время.
Когда на вторую ночь приходит время ложиться спать, я бесшумно опускаюсь рядом с ней, и она естественно сворачивается калачиком, положив голову мне на грудь и перекинув ногу через мою, как будто правила не спать вместе никогда не существовало.
Когда на следующее утро я снова просыпаюсь в пустой постели, я спускаюсь к ней на кухню, где она завтракает с мамой.
Я хватаю ее за шею и откидываю ее голову назад, прижимаясь к ее рту.
— Доброе утро, — говорю я ей, мой голос звучит хрипло.
— Доброе утро, — смущенно отвечает она. Она встает и тянет меня в сторону, шепча. — Я же говорила тебе, никаких ППЧ.
Моя рука обхватывает ее талию, притягивая к себе.
— Перестань исчезать из моей постели по утрам, и я подумаю об этом, — говорю я.
На третий день меня разбудил ее рот на моем члене, когда она опускалась на меня.
С тех пор как она позволила мне поцеловать ее, я стал еще более ненасытным и безумно территориальным. Мне трудно упустить ее из виду, будь то днем или ночью, и я обнаружил, что мои глаза постоянно следят за ней, куда бы она ни пошла. Она вызывает защитные инстинкты, о которых я даже не подозревал.
Вот почему,
Он привлекателен и высок. Выше меня, примерно шесть с половиной футов, я бы сказал, и крупнее, его мускулы проступают под рубашкой.
Но я никогда не проигрывал бой кому-то, кто был больше меня, и не собираюсь начинать сейчас, особенно когда он держит свои руки на Сикс.
— Кто ты такой? — спрашивает он, его голубые глаза пронзают меня.
— Убери от нее свои руки, пока я не показал тебе, кто я такой. — Я рычу, делая три угрожающих шага к нему, когда Сикс смотрит в лицо своего похитителя.
— Дядя Рим! — восклицает она, прыгая в его объятия и обхватывая его за шею. — Я не знала, что ты придешь.
Слово «дядя» — единственное, что удерживает меня от того, чтобы не взорваться от того, как она бросается на него.
— Привет, кошечка, — говорит он, ласково улыбаясь ей. Смертоносный блеск возвращается в его глаза, когда он смотрит на меня через ее плечо. — Твой отец знает, что этот парень пытается совратить тебя под его крышей?
Я пытаюсь дотянуться до нее, но она вырывается из его рук и перебирается в мои, мгновенно успокаивая монстра, который был в режиме «покалечить и уничтожить» с того момента, как ее вырвали у меня.
Боюсь, я даже мурлычу от удовольствия, когда она переплетает свои пальцы с моими после того, как моя рука ложится ей на плечо.
— Это Феникс, — говорит она, и я вижу, как в глазах Рима вспыхивает узнавание. — Это папа устроил этот брак по расчету, так что он не может расстраиваться. Но, может быть, не стоит ему об этом рассказывать. Не стоит без нужды повышать его давление. — Она быстро добавляет, переосмыслив свою прежнюю браваду.
— Хм. Мне нужно, чтобы он сосредоточился на этой сделке, поэтому я не буду. — Он переводит взгляд на меня. — Но если ты причинишь ей вред, тебе придется иметь дело со мной. — Его голос понижается до арктических температур, когда он произносит это предупреждение.
Я бросаю на него непонимающий взгляд.
— Я бы дрожал от страха, если бы это хоть что-то значило для меня.
Жестокая улыбка, которую он дарит мне в ответ, говорит о том, что он, возможно, представляет собой большую угрозу, чем я изначально ему приписывал, — мускулы и все такое.
— Увидимся позже, кошечка. Передай маме привет от меня. — Он говорит, и она машет ему рукой, когда он уходит.
Я обнимаю ее.
— Кто это был?
— Лучший друг моего отца.
Моя челюсть работает взад-вперед.
— Значит, не совсем твой дядя.
Ее глаза встречаются с моими, в них мерцает веселье.
— Он очень счастлив в браке.
— Так ты думаешь.
Она встает на цыпочки, обхватывает меня за шею и зарывается лицом в мою шею, целуя дорожку вверх по горлу и к челюсти.