Всего лишь каприз
Шрифт:
Он мог бы…
Нет!
Но она стояла так близко… Гейб повернулся, чтобы уйти, но вдруг она взяла его за руки и заставила его снова посмотреть себе в глаза.
— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за то, что спустился на пляж за нами. И вообще, как ты себя чувствуешь?
— Голова совсем не болит. — И это была почти правда.
Она улыбнулась. У нее была удивительно обворожительная улыбка. Он все еще видел на ее щеках следы неожиданных и необъяснимых слез, которые делали ее еще привлекательнее.
— Спокойной ночи, — сказала она и вдруг неожиданно,
Это был легкий поцелуй, словно прикосновение перышка. Возможно, она собиралась наградить его воздушным поцелуем, но в последний момент Гейб шевельнулся и оказался слишком близко. И их губы встретились…
Обоих обдало жаром.
В испуге она подалась назад:
— Я просто хотела поблагодарить…
— Спокойной ночи, — сказал Гейб и направился к двери.
— Я не собиралась целовать тебя, — пробормотала она, но он вряд ли услышал ее слова.
Глава 6
Причины вставать с постели у Гейба не было. Он проснулся в пять утра и задумался о том, почему весь его привычный мир пошатнулся.
Все лодки, кроме одной, были в море. Все они отплыли вчера утром и вернутся только к завтрашнему дню. Только одно судно осталось в бухте, потому что не хватало членов экипажа.
Он мог спокойно проспать до полудня, если бы захотел. Но он не хотел. Его привычный мир находился под угрозой.
Из-за того, что у него не было работы?
Из-за Никки.
Потому что она поцеловала его?
Потому что его до глубины души тронуло ее необыкновенное превращение из успешной дамы из высшего общества в женщину, готовую на разительные перемены в жизни. Она решила оставить у себя собаку, которая была с нее ростом. Что-то такое Никки задела и в его душе…
Гейб выбрался из кровати и пошел взять одну из книг своей матери. Вернулся в кровать. И в течение часа читал.
А потом взглянул через окно на каменную стену.
Мысль о том, что он будет перебирать камни, перекладывать их с тех мест, куда их положила его мама… Неужели он сможет сделать это? Неужели сможет начать новую жизнь?
Его мать. Лизабетт. Джемма. И каждый раз он испытывал боль.
Несколько месяцев он жил один. И вот в его доме появились Никки и Коняшка… Он не мог позволить им нарушить его отшельнический образ жизни!
Гейб отбросил книгу в сторону. Надел рыболовный костюм и направился в бухту. Ему нужно было срочно сбежать из дома.
Сбежать от Никки?
Никки и Коняшка сидели на причале, наблюдая за полетом чаек и за восходящим солнцем, покрывающим блеском море вдалеке.
В это время суток бухта была безлюдна. Большая часть лодок находилась в море. Немногочисленные суденышки, остававшиеся около причала, служили для увеселительных прогулок или отвозили владельцев на большие суда, стоящие на якоре в море.
Коняшка потихоньку начинал слушаться Никки. Сегодня он проснулся с первыми лучами солнца и заскулил. Никки вывела его на улицу. Он сделал свои дела и бросил отчаянный взгляд в сторону пляжа.
— Нет! — твердо сказала Никки, пытаясь как можно больше походить на вожака стаи, и завела его обратно в дом.
Она приготовила яичницу с ветчиной и решила поделиться со своим псом. Она привыкла готовить только для себя, и теперь ей доставляло удовольствие рассчитывать порции на кого-то еще. Коняшка заглотил ветчину и обнюхал ее руку, словно выражая ей свою благодарность. Но затем заскулил снова и с тоской уставился на дверь.
Он разрывался между двумя хозяевами. С одной стороны — дама с вкусной ветчиной, с другой — мерзавец, который предал его.
— Выбери меня, — попросила Никки, но Коняшка продолжал скулить.
Ей нужно было чем-то занять его. Поэтому они и оказались здесь и теперь сидели на причале и пытались не замечать единственное рыболовное судно, оставшееся в порту.
Лодку Гейба. «Леди Нэлл».
Огромную, мощную, мужественную. Похожую на своего хозяина.
А Джон? Если бы сейчас он приехал к ней и сказал, что с его браком покончено навсегда, что его брак уже и так не существовал последние годы, что произошла нелепая ошибка, смогла бы она вернуться к нему?
Никки сидела на причале, пытаясь хоть немного привести в порядок мысли.
Было еще совсем рано. Шесть тридцать утра. Варварство какое-то. Что она здесь делает?
Коняшка заскулил, повернулся и резко дернул поводок. Никки обернулась — по настилу к ним шел Гейб. На нем были резиновые сапоги и рыболовный костюм.
Он решительно направлялся к своей лодке, но, заметив Никки, остановился.
— Никки, — произнес Гейб так, что ей сразу стало ясно — она последний человек на свете, которого он хотел встретить здесь сегодня утром.
Коняшка подался вперед слишком резко, чтобы она сумела его удержать.
— П… привет, — выдавила она из себя, когда Коняшка подбежал к Гейбу и попытался запрыгнуть на него.
Гейб поймал пса за лапы и решительно поставил их на песок.
— Сидеть! — рявкнула она, и Коняшка сел.
— Ого, — сказал Гейб, которому не удалось скрыть удовлетворение увиденным, — видимо, этот пес хорошо тренирован.
— Боюсь, его могут разыскивать, — призналась она.
— Он жил у Генриетты в течение десяти дней. Рафф, шериф нашего города, передал его описание всем полицейским, известил все суда, каждый рыболов на расстоянии двухсот миль отсюда знает теперь об этой собаке. Его нашли без ошейника, со следами сильных побоев. У этой истории нет шансов на счастливый конец.
— Теперь он будет счастлив со мной, — резко ответила она.
— Ты не можешь оставить у себя этого пса, — тихо сказал Гейб, и она густо покраснела.
Возможно, она сумела разглядеть тайный смысл в его словах, услышала больше, чем он хотел сказать. В любом случае она не собиралась избавляться от Коняшки из-за того, что так считал правильным этот твердолобый парень — человек, который сдавал ей жилье.
Он кивнул, сделал несколько шагов по направлению к своей лодке, запрыгнул на борт. На мгновение исчез в рулевой рубке и вышел из нее, держа в руках… что это?