Всего один день
Шрифт:
— Рош Эстере, — поправляю я. — Так он его называл.
— Это понятно. Так звучит куда солиднее. Вот, — она подает мне бумажку. Je voudrais parler `a C'eline ou au barman qui vient du Senegal, s’il vous plait [39] . Она написала и на французском, и транскрипцию, как это произносится. — Это как спросить их по-французски. Если тебе нужна помощь с этими звонками, дай знать. Друг может помочь.
Je voudrais parler `a C'eline ou au barman qui vient du Senegal, s’il vous plait. За следующую неделю я произнесла эту фразу так много раз — сначала репетировала, потом по телефону, и каждый разговор угнетал меня все больше и больше — так что не
39
Пригласите, пожалуйста, Селин или бармена, который приехал из Сенегала (фр.).
40
Нет (фр.).
41
«Селин? Бармен? Сенегал?» (фр.)
Я решаю воспользоваться предложенной Кали помощью, иногда ей удается выяснить, что у них нет ни Селин, ни бармена-сенегальца, но чаще она тоже ничего не понимает, как и я. Тем временем они с Ди начинают искать через «Гугл» все возможные сенегальские имена с привязкой к Рочестеру. Мы даже делаем несколько звонков, но получается очень неловко и безрезультатно.
После двадцати четырех мучительных звонков ночные клубы близ Северного вокзала заканчиваются. Тогда я вспоминаю название группы на майке, которую дала нам Селин — Уиллему и мне. Я ищу ее в «Гугле» и изучаю график их выступлений. Но если они и играли в ее клубе, то очень давно, потому что сейчас они стали очень популярны и дают концерты только на больших сценах, но не в клубах.
К этому времени с того дня, когда я отправила ему письмо, прошло уже три недели, так что я и на этом фронте стала терять надежду. Шансы отыскать его и без того были невелики, а теперь вообще тают на глазах. Но, что страннее всего, ощущение собственной правоты вместе с этим не пропадает. Разве что, наоборот, крепнет.
— Ну, как у тебя с поисками Себастьяна? — спрашивает профессор Гленни однажды после урока, когда я подхожу забрать свое сочинение по «Цимбелину». Стоящие рядом поклонницы смотрят на меня ревностно — с тех пор, как я поговорила с ним про «Партизана Уилла», профессор зауважал меня еще больше. Ну а Ди он всегда любил.
— Да подзависло, — отвечаю я. — Больше зацепиться не за что.
Он ухмыляется.
— Зацепиться всегда есть за что. Как там говорят детективы в кино? «Иногда ларчик открывается просто», — последнее он произносит с ужасным нью-йоркским акцентом. И отдает мне мое сочинение. — Хорошо написала.
Я вижу большую пятерку с минусом, и меня захлестывает огромная волна гордости. Когда мы с Ди уходим, я все время посматриваю на нее, словно проверяя, не превратится ли она в тройку, хотя и знаю, что такого не бывает. Но все же никак не перестану проверять.
— Не все из нас привыкли к пятеркам, — оправдываюсь я.
— Ой, не надо только плакаться. Ну что, до встречи в четыре?
— Я буду считать секунды.
В четыре появляется Ди и просто прыгает до потолка.
— Просто не просто, мы же ларчик еще не пытались открыть, — он протягивает мне два диска из медиацентра. Один из них называется «Ларец Пандоры», а на нем изображена красотка с печальными темными глазами и в глянцевом шлеме черных волос. Я сразу же понимаю, кто это.
— И как нам это поможет?
— Не знаю. Но когда открываешь ларец Пандоры, не знаешь, что из него полезет. Можно сегодня посмотреть. Когда я с работы вернусь.
Я киваю.
— Я сделаю попкорн.
— А я принесу несъеденные пирожные из столовки.
— Да уж, мы знаем, как оторваться ночью в пятницу.
Вечером, когда я готовлюсь к его приходу, в гостиной появляется Кали и смотрит на мой попкорн.
— Что, пожевать захотелось?
— Мы сегодня с Ди хотим кино посмотреть, — я Кали никогда никуда не приглашала. Да и она почти всегда на уик-энд тусуется где-то по вечерам. Но я вспоминаю, как она предложила мне помощь, что говорила про дружбу, так что предлагаю ей сегодня присоединиться к нам. — У нас миссия — поискать в этих фильмах подсказки. Твоя помощь пригодилась бы. Ты такую умную идею подкинула насчет его брата в Рочестере.
Она широко распахивает глаза.
— С удовольствием помогу. Мне так надоели эти пьянки. Дженн, ты хочешь с Эллисон и Ди кино посмотреть?
— Но я сразу предупреждаю, оно немое.
— Круто, — откликается она. — Я ни разу такого не видела.
Я тоже, а по факту получается в некотором смысле как Шекспира смотреть — надо привыкнуть, войти в ритм. Ничего не говорят, но и на фильм на иностранном языке с субтитрами тоже не похоже. Тут титры есть только в самых ключевых диалогах, а в остальном приходится догадываться по выражениям лиц актеров, по ситуации, по напряженности музыки, исполняемой оркестром. В общем, приходится малость поработать.
Мы начинаем с «Ларца Пандоры», это фильм о красивой девушке легкого поведения по имени Лулу, которая переходит от одного мужчины к другому. Сначала она собирается замуж за своего любовника, но незадолго до свадьбы стреляет в него. Ее судят за убийство, но ей удается избежать тюрьмы, и она покидает страну с сыном убитого. В итоге ее продают в сексуальное рабство. А в конце накануне Рождества ее саму зарежут, да не кто иной, как сам Джек-Потрошитель. Для всех нас это все равно что смотреть на крушение поезда в замедленной съемке.
Потом Ди достает следующий диск, «Дневник потерянной девушки».
— Это комедия, — шутит он.
Этот фильм не такой ужасный. Лулу, хотя в этом фильме ее не так зовут, в конце не умирает. Но ее соблазняют, она рожает вне брака, ребенка забирают, общество демонстрирует ей свое презрение, и ее упекают в ужасный исправдом. В итоге она тоже вынуждена торговать собой.
Мы заканчиваем почти в два ночи, включаем свет и смотрим друг на друга стеклянными глазами.
— Ну? — спрашивает Дженн.
— Мне понравилось, как она одевается, — говорит Кали.
— Да, наряды у нее действительно экстраординарные, но нам особо ничего не дают, — Ди смотрит на меня. — Есть что-нибудь?
Я оглядываюсь.
— У меня ничего, — я действительно ничего не поняла. Все это время я считала себя Лулу. Но я вообще не похожа на девушку из этих фильмов. И не хотела бы.
Дженн зевает, открывает ноутбук и выходит на страницу Луизы Брукс, которая, по всей видимости, вела такую же беспорядочную жизнь, как и Лулу, прошла путь от элитной актрисы до продавщицы в Саксе, потом стала содержанкой, а под конец затворницей.