Всего одна неделя
Шрифт:
Позавтракав, я с наслаждением облачилась в свой новый купальник, щедро намазалась защитным кремом, нацепила на нос солнечные очки, сунула в сумку большое купальное полотенце и книжку и отправилась на пляж.
Устроившись на теплом песке, для начала немного почитала, а потом, когда солнце начало припекать, нырнула в теплую океанскую пучину, поплавала, поплескалась и вновь погрузилась в чтение, на сей раз уже более основательно. К одиннадцати на пляже стало так жарко, что пришлось надеть сарафан, сандалии, положить книгу и полотенце в сумку и отправиться по магазинам. Замечательная
В одном из магазинчиков удалось обнаружить чрезвычайно актуальные голубые шорты, а к ним очень симпатичный топ – белый с синим. Еше мне приглянулась сумка из соломки, украшенная вышитой металлической нитью рыбкой; она восхитительно сияла на солнце. Сумка великолепно подходила для пляжных принадлежностей. Время ленча прошло на открытой террасе прибрежного ресторана, под романтический шум океанских волн. Какой-то симпатичный парень изо всех сил старался завязать знакомство, однако потерпел полную неудачу – просто потому, что душа моя жаждала безмятежного отдыха, а не скороспелой любви.
Закончив все дела, я не спеша двинулась домой. Сотовый оставался на подзарядке и ни о каких пропущенных звонках не сообщил. Видимо, Уайатт решил отступиться. Обновив слой крема, я опять направилась в сторону пляжа. Там события развивались по прежнему сценарию: чтение, купание в океане, снова чтение. В итоге столь напряженной деятельности в половине четвертого я так захотела спать, что глаза закрылись сами собой. Отложив книгу, растянулась на полотенце и сладко уснула.
Не знаю, сколько времени я проспала, когда неожиданно ощутила, что меня поднимают. В самом прямом смысле. Как ни странно, не заволновалась и не испугалась, что меня пытается умыкнуть какой-нибудь пляжный маньяк. Едва открыв глаза, я увидела перед собой красивое, решительное, очень сердитое и очень знакомое лицо. Больше того, подсознание, а может, та самая таинственная химия заранее подсказала, кто оказался рядом. Можно было и не смотреть: сердце уже исполняло привычный безумный танец.
Он нес меня к домику.
– Лейтенант Бладсуорт, – произнесла я, словно истина нуждалась в подтверждении.
Уайатт нахмурился:
– О Господи! Заткнись, ладно?
Мне не нравится, когда кто-нибудь приказывает мне заткнуться.
– Как ты меня нашел?
Мама не могла меня выдать просто потому, что это мама. Она прекрасно понимает, что если мужчина не может меня разыскать, то ее это вовсе не касается, потому что в случае необходимости я быстренько найдусь сама.
– Очень просто. Ты везде расплачиваешься по кредитной карточке.
Он донес меня до домика, который я не стала запирать, так как расположилась на песке недалеко от входа, и развернулся боком, чтобы вписаться в дверной проем. От прохлады кондиционера моя кожа сразу покрылась мурашками.
– Хочешь сказать, что проследил кредитную карточку, словно я самая настоящая преступница?
Уайатт отпустил мои ноги, но продолжал держать за плечи, и, чтобы не потерять равновесие, мне пришлось уцепиться за его рубашку. Через секунду он снова меня приподнял и губами нежно накрыл мои губы. В народе подобное действие называется поцелуем.
Кажется, я уже говорила, что когда-то любое прикосновение Уайатта действовало на меня совершенно особенным образом: я моментально таяла. Два прошедших года ровным счетом ничего не изменили. Губы его остались такими же и имели тот же вкус; мускулистые руки казались отлитыми из стали. Каждый нерв, каждая клеточка моего существа взывали к немедленному пристальному вниманию. По телу словно пропустили слабый ток, и он магнитом тянул меня к этому человеку. По-моему, я даже тихонько заскулила, а потом обвила руками его шею, а ногами бедра и принялась целовать так же жадно, как он меня.
Существовало не меньше тысячи причин, по которым требовалось остановить процесс на первой же секунде, но ни к одной из них я даже не прислушалась. В голове мелькнула единственная связная мысль: слава Богу, что после той неожиданной встречи в четверг я не забываю регулярно принимать противозачаточные таблетки.
Верхняя часть купальника потерялась по дороге в спальню. Мне так не терпелось ощутить прикосновение его тела, что я начала дергать и тянуть рубашку. Уайатт любезно помог мне, подняв сначала одну руку, а потом другую, чтобы снять мешавшую одежду через голову. Под рубашкой открылась мускулистая, широкая, покрытая густой темной растительностью грудь. Я принялась тереться, словно кошка, а он тем временем пытался расстегнуть ремень и избавиться от джинсов. Думаю, глупые ласки только мешали, но останавливаться очень уж не хотелось.
Потом Уайатт уложил меня на постель и лишил нижней части купальника. Словно художник собственное произведение, окинул он горящим взором распростертое на покрывале тело. Пристально осмотрел каждый дюйм кожи, причем грудь и бедра привлекли особенно горячее внимание мастера. Бережно раздвинул мои ноги, заставив густо покраснеть. Однако уже через мгновение я ощутила внутри тела его пальцы и забыла обо всем на свете: колени сами собой согнулись, а бедра поднялись от внезапно нахлынувшего любовного восторга.
Уайатт пробормотал что-то не совсем приличное и сдернул джинсы, они послушно упали на пол. Куда делась обувь, понятия не имею. Самым разумным было бы снять ее еще на пляже; наверное, он так и сделал.
Сейчас он перешагнул через джинсы, словно через последнюю преграду, и оказался на мне. Потом я ощутила, как неуемный дьявол легонько укусил меня в шею, а в следующую секунду одним мощным движением оказался в сокровенной глубине.
Если бы я была ракетой, то непременно стартовала бы. Последние остатки самообладания унес страстный укус-поцелуй.
Когда же наконец я немного пришла в себя и с трудом приоткрыла тяжелые веки, то обнаружила, что победитель не просто смотрит сверху вниз, а поистине триумфально созерцает поле столь успешной деятельности. Убрал с моего лица волосы, коснулся губами виска:
– Кондом нужен?
Вопрос слегка запоздал, поскольку он уже прочно и основательно обосновался во мне.
– Нет. Я на таблетках, – удалось проверещать в ответ.
– Хорошо, – авторитетно заключил лейтенант Бладсуорт и принялся за дело.