Всего одна неделя
Шрифт:
Первым делом я включила весь свет на первом этаже и проверила, надежно ли заперты окна. Все замки были в полном порядке. Затем проделала ту же процедуру с дверьми. Гордостью столовой считалось огромное французское окно, выходящее в крытый внутренний дворик, освещавшийся гирляндами маленьких белых лампочек. Они тянулись вдоль столбов по краю крыши и переплетались в молодых грушевых деревьях. Обычно, возвращаясь домой, я первым делом включала все лампочки – дворик выглядел очень красиво. Но сегодня было так страшно, что пришлось задернуть плотные шторы.
Позаботившись, насколько возможно, о безопасности, я наконец сделала то, что собиралась сделать уже в течение нескольких часов, – позвонила маме.
Разумеется, трубку снял отец. Телефон стоял с его стороны кровати, так как мама не любила отвечать на звонки.
– Алло. – Родной голос прозвучал сонным бормотанием.
– Пап, это Блэр. Сегодня в моем клубе произошло убийство, но я хочу сказать, что со мной все в порядке.
– Что-что? Ты сказала – убийство? – Отец сразу проснулся.
– На парковке убили одну из клиенток клуба.
В некотором отдалении послышался сердитый мамин голос – она требовала трубку и, разумеется, уже через секунду ее получила.
– Да. В начале десятого, и я... привет, мам!
– Блэр! С тобой все в порядке?
– Да, все прекрасно. Я бы не стала беспокоить вас ночью, но побоялась, что сообщит кто-нибудь чужой и вы будете волноваться. Просто хотела сказать, что у меня все нормально.
– Слава Богу, что позвонила, – ответила мама. Я содрогнулась, представив, что она могла бы сделать, если бы услышала о происшествии от посторонних. – Кого убили?
– Николь Гудвин.
– Ту, которая во всем тебе подражала?
– Да-да, именно ее. – Пару раз я жаловалась на Николь родителям. – Она поставила машину в конце стоянки и ждала, пока я выйду из клуба. Днем мы с ней немного повздорили.
– Так что же, полицейские считают, что это сделааа ты?
– Нет, разумеется, нет, – успокоила я маму, хотя какое-то время, несомненно, оставалась под нешуточным подозрением. Но маме вовсе ни к чему об этом знать. – Я только что вышла из клуба и заперла дверь, когда услышала выстрел. Стрелял мужчина, который потом уехал в темном седане. Меня он не заметил.
– О Господи! Так, значит, ты основная свидетельница?
– Не совсем, – осторожно призналась я. – Было очень темно, и шел дождь, так что опознать убийцу я не смогла бы. Но я позвонила по 911, полицейские приехали очень быстро и сразу начали делать все, что положено в таких случаях. А сейчас меня привезли домой.
– Почему так поздно?
– Раньше не получилось. Следствие на месте преступления продолжалось целую вечность.
Не стоило сообщать маме о некоем лейтенанте, из-за которого я задержалась на пару лишних часов.
– Тебя привезли домой? А как же твоя машина? Почему ты не на ней?
– Потому что машина стояла на парковке, а полицейские обнесли всю территорию желтой лентой и никого туда не пускали. Обещали утром вернуть.
«Утро» в данном случае означало светлое время суток, потому что, строго говоря, утро уже наступило. Сама я ожидала увидеть родной белый «мерседес» где-то между восемью и десятью. Если повезет, то на нем приедет не Уайатт, а кто-нибудь из его сотрудников.
– Скорее всего клуб будет закрыт несколько дней, и я хочу съездить к морю.
– Отличная идея, – с оптимизмом согласилась мама. – Лучше держаться подальше от неприятностей.
Мы настолько одинаково мыслим, что иногда даже становится страшно.
Я еще раз заверила, что со мной все в полном порядке и что я сию же минуту ложусь спать, так как ужасно устала и измучилась. Повесив трубку, я сразу почувствовала себя гораздо лучше. Мама не стала попусту охать и причитать – это совсем не в ее духе. Но зато мне удалось нейтрализовать возможные звонки доброжелателей, которые лишь расстроили бы ее.
Я собиралась позвонить и Шоне, но от усталости перечень проступков Уайатта поблек и стерся в памяти. Как только отдохну, снова его запишу. Сестра сможет разобраться в ситуации с лейтенантом Бладсуортом, тем более что она в курсе наших отношений.
Больше всего на свете мне хотелось спать, а потому я выключила все лампы, кроме неярких бра на лестнице, и побрела в спальню. Сняла надоевшую грязную одежду и нагишом погрузилась в мягкую, такую любимую постель. Сладко потянулась и даже застонала от удовольствия, но тут же сама себе испортила момент блаженства, вообразив обнаженного Уайатта тоже сладко вытянувшимся – на мне.
Да, этот парень представлял реальную угрозу. Чтобы не позволить воображению разыграться и зайти слишком далеко, пришлось заставить себя в деталях вспомнить последнее из трех свиданий – то самое, на котором он вел себя, словно самая настоящая сволочь.
Расчет оказался верным. Прием сработал.
Наконец-то обретя мир, я повернулась на бок и тут же уснула.
«Блэр отключилась».
Глава 6
Он не забыл, что я пила диетическую колу. В восемь тридцать утра я проснулась именно с этой мыслью. Лежа в кровати и сонно глядя на медленно вращающийся под потолком вентилятор, я попыталась определить, насколько значительно данное обстоятельство. Романтическая составляющая души хотела верить, что Уайатт помнил о моей персоне все до мелочей, однако трезвый голос рассудка утверждал, что дело просто в отличной профессиональной памяти. Ведь полицейскому положено иметь хорошую память, разве не так? Думаю, при отборе кандидатов это качество ставят на первое место.
Итак, диетическая кола не имела никакого значения. Скорее всего лейтенант просто решил, что женщине положено пить безалкогольный диетический напиток. Такой подход следовало рассматривать как очевидное проявление мужского шовинизма, несмотря даже на то, что в большинстве случаев Бладсуорт оказывался прав.
Вместо того чтобы собираться в дорогу, я праздно валялась в кровати, так что запланированный ранний отъезд к морю откладывался. Конечно, промедление не имело такого уж серьезного значения, ведь машины все равно не было. Но кто-то – скорее всего Уайатт – мог появиться на ней в любую минуту. Эта мысль заставила меня вскочить с постели и нырнуть под душ. Водные процедуры оказались короткими, так как неожиданно дал себя знать голод. Он подступил с такой силой, что я испугалась, как бы не упасть от слабости, ведь перед сном я так и не догадалась хоть чем-нибудь подкрепиться.