Всего одно злое дело
Шрифт:
Томас посмотрел на Изабеллу. Она посмотрела на Хейверс, потом на него и, наконец, взяла себя в руки, произнесла «сержант» и указала Барбаре на стул.
Барбара бросила на Линли взгляд, который он не смог понять, хотя было очевидно: она считает, что ее вызвали на ковер, чтобы отчитать за что-то. И за это ее нельзя было винить. Ее очень редко вызывали в кабинет руководства за чем-то другим.
– Я только что рассказал суперинтенданту, как все закончилось в Италии, – сказал он.
– Ну, а что касается Лондона, сержант?.. – продолжила Изабелла.
Хейверс вздохнула с облегчением и сказала в качестве вступления:
– Мне кажется, командир, у нас будет
Она закинула ногу в красной высокой кроссовке на ногу и продемонстрировала широкую полосу белых носков, расшитых кексиками. Линли услышал, как Изабелла вздохнула. Хейверс продолжала как ни в чем не бывало. Доути не отказывается от того, что нанял жителя Пизы по имени Микеланджело Ди Массимо для поисков Хадии и ее матери. Он утверждает, что сделал это по просьбе Ажара, – и это, собственно, все, что он сделал. Он сказал, что деньги, переведенные из лондонского банка в итальянский банк на счет Ди Массимо, были просто оплатой работы последнего. Правда, работа эта не дала ему ничего нового, сообщил Доути. Хейверс также сказала, что, по словам Ди Массимо, след очень быстро выветрился.
– Думаю, нам надо решить, кто из них двоих лжет. Поскольку сейчас с Ди Массимо работают итальянские копы, может быть, лучше всего посидеть и подождать, что из этого выйдет.
Изабелла стала суперинтендантом полиции не просто за красивые глаза. Она могла мгновенно определить слабости в логике расследования.
– В какой момент Таймулла Ажар узнал имя этого итальянского частного детектива, сержант? – спросила она.
– Он его никогда не знал, насколько я понимаю, – ответила Барбара. – По крайней мере, до того момента, когда инспектор наладил связь с итальянцами. И в этом как раз вся соль вопроса, не правда ли?
Не дождавшись реакции Изабеллы, она продолжила, что SO-12, кстати, следила за Ажаром и что он чист.
– SO-12? – спросили одновременно Линли и Изабелла. – При чем здесь SO-12, сержант? – спросила Ардери.
Хейверс объяснила, что хотела проверить каждую возможную версию.
– И давайте согласимся, командир, коль уж вы сами упомянули Ажара, что он был и есть одна из версий…
Поэтому она переговорила со старшим инспектором Гарри Стринером, чтобы узнать, отсматривали его ребята Ажара по каким бы то ни было причинам или нет. В момент похищения Ажар был в Берлине; это показалось ей подозрительным, и она решила, что если там что-то не так, то SO-12 наверняка об этом знает.
– Ажар – микробиолог. Ажар – мусульманин. Ажар – пакистанец. Для ребят из SO-12… ну, вы сами знаете, как они рассуждают, командир. Я думаю, что если против него что-то было, то они наверняка это раскопали бы.
Но ей сказали, что на него ничего нет. Ее вывод полностью совпадал с выводом инспектора Линли: пусть с этим делом разбираются итальянцы.
– Представьте мне ваш письменный отчет, Барбара, – сказала Ардери. – Вы тоже, инспектор Линли.
И она закончила совещание, жестом показав им на дверь. Однако, прежде чем Линли успел выйти вслед за Барбарой из кабинета, Изабелла окликнула его. Томас обернулся, она жестом велела ему вернуться на свое место и кивком приказала запереть дверь.
Линли стал наблюдать за суперинтендантом. Ему давно было известно, какая она скрытная и как хорошо умеет маскировать свои мысли и чувства, поэтому Томас спокойно ждал, что Изабелла сама все ему скажет. Он хорошо знал, что пытаться гадать в таких условиях невозможно.
Ардери открыла нижний ящик стола. Линли судорожно вздохнул. Изабелла
Томас заметил легкую дрожь в ее пальцах и мягко окликнул ее. Изабелла бросила на него быстрый взгляд.
– Я еще не полная дурочка, Томми. Я могу себя контролировать.
Вместо бутылки она достала из нижнего ящика стола сложенный таблоид. Положив газету перед собой, разгладила ее и стала перелистывать.
Линли увидел, что это «Сорс» – самая грязная из всех грязных газетенок подобного пошиба. Ему стало нехорошо, когда он подумал, что могло заставить Изабеллу хранить этот номер у себя в столе, при этом отпустить Барбару и ясно дать ему понять, что она хочет обсудить это только с ним одним. Все это были плохие признаки. Они превратились в еще худшую реальность, когда Изабелла нашла то, что искала. Она развернула газету так, чтобы Томас мог видеть материал, беспокоивший ее.
Инспектор полез в пиджак за очками, хотя они и не были нужны – по крайней мере, чтобы прочитать заголовок: «Связи сексуально озабоченного папашки в полиции Метрополии». Статья располагалась на четвертой и пятой страницах, и здесь же было фото Ажара, которое было врезано в другую, большую по размерам фотографию, на которой был изображен какой-то скандал на лондонской улице. В скандале участвовали мальчик в школьной форме, разъяренный мужчина, которому на вид было около семидесяти, испуганная женщина в шароварах и головном шарфе и Барбара Хейверс. Казалось, что сержант пыталась заставить мужчину отпустить мальчика, женщина с шарфом на голове пыталась вырвать мальчика из рук этого мужчины, а сам мужчина пытался запихнуть мальчика в машину, задняя дверь которой была открыта.
Линли просмотрел статью, типичную для «Сорс», которая была подписана хорошо знакомым ему именем – Митчелл Корсико. Статья содержала совершенно безумную подборку фактов, которая уже давно стала фирменным знаком «Сорс». Это был какой-то вариант срочных новостей, в котором описывалось, что корреспондент обнаружил связь между сержантом полиции Метрополии и сексуально озабоченным папашкой, у которого недавно в Италии похитили дочь. Эта женщина-офицер присутствовала в жизни папашки, уважаемые читатели, так же как и его брошенная жена из Илфорда и любовница, которая родила ему ребенка. Как оказалось, они все живут рядышком в Северном Лондоне, в разных домах, но не очень далеко друг от друга, под неусыпным наблюдением соседей, которые ждут не дождутся возможности рассказать всю правду об этом университетском профессоре с мягкими манерами и его более чем впечатляющей конюшне женщин, сожительствующих с ним.
Статья была написана по тем же стандартам, по каким пишутся сотни других, публикуемых в ежедневных таблоидах. В течение многих поколений читателей эти издания зарабатывали на свой хлеб с маслом, разрушая репутации. Сегодня они создавали героя: или вызывающую сострадание жертву, или удачливого победителя национальной лотереи, или успешного художника, или просто человека, который сделал себя сам… А завтра они же просто разрывали его на кусочки, когда первый попавшийся шапочный знакомый или бывший коллега вылезали из собственного дерьма, чтобы сообщить о нем «несколько новых фактов». Просто для того, чтобы опустить его пониже себя.