Вселенная за углом
Шрифт:
Возле дома № 12 уже начали скапливаться люди. Они ходили туда-сюда, трогали ладонями невидимую стену, глазели сбоку на перекошенные стены, ахали, увидев, что с фасада дом вообще не существует. Шофер с азартом исполнял роль экскурсовода на общественных началах.
— Потрогал? Убедился? Во какое дело! — комментировал он. — Ничего нету вроде — а не продвинешься! Теперь, значит, двигайся вот таким манером, бочком — и на дом все время гляди: сейчас новые фокусы будут! Ну, видал? Теперь беги во-он туда, на мостовую, — и стань в аккурат против дома! Да держись за что-нибудь, а то на ногах не устоишь:
Мальчишки как угорелые носились вокруг дома и визжали от восторга: вот это забава!
— Юрка, ты меня видишь?! Я тут, на мостовой! Не видишь? Ага, а я тебя вижу! Ты ухо трогаешь! А сейчас ты ногой дрыгнул! Ну, теперь давай меняться — ты сюда, а я на твое место! Видишь меня? А я тебя не ви-ижу! Ух, здорово!
Сержант Воронков посмотрел на все это с большим интересом, потом проделал то, что делали другие: пощупал невидимую стену, понаблюдал, как меняется дом, если его обходить сбоку, и как он исчезает, если на него смотреть с фасада. Окончив эти действия, сержант Воронков крякнул и пошел к автоматной будке у стадиона звонить начальству. Вскоре он высунулся из будки и поманил к себе Сергея.
— Ну-ка сообщи, какой у них номер телефона! Да у сестры у твоей! — Он повторил в трубку номер телефона Анны Лазаревны и на этом закончил разговор.
— И что мы теперь будем делать? — с надеждой спросил Сергей.
— Мы с тобой, приятель, будем ждать дальнейших распоряжений! — весело объявил сержант. — А начальство что будет делать, это вскоре выяснится.
Сергей хотел было спросить его, что он обо всем этом думает, но решил не спрашивать. Что он знает! Молодой совсем и несерьезный. Ему всё шуточки да смешочки…
— Тебе-то что! — неприязненно сказал он. — Сделают что, не сделают, тебе без разницы. А у меня…
— …а у тебя там сестра! — докончил сержант, и лицо у него стало чуть серьезней. — Ты зря думаешь на меня, что я не сочувствую. Я как раз сочувствую. Но у меня такая идея, что все обойдется. Раз они живы-здоровы, и по телефону говорят…
— Слушай! — закричал Сергей, осененный идеей. — Так ведь и я могу позвонить?!
— Звони! — согласился сержант Воронков. — Только, смотри, недолго! Им теперь начальство будет названивать.
Сергей ринулся в будку, на ходу нашаривая две копейки в кармане, но вскоре выскочил разочарованный.
— Что, занято? — спросил сержант. — Ну значит, начальство подключилось… А вот и подкрепление к нам движется… О, смотри-ка! Сам полковник Чегодаев прибыл!
Тут Воронков с немыслимой скоростью пересек улицу. Когда Сергей перебрался на ту сторону, сержант уже стоял навытяжку перед грузным седым человеком с полковничьими погонами и рапортовал о происшествии. Рядом с полковником стояли двое в штатском. Сергей остановился чуть поодаль и стал слушать.
Когда Воронков закончил свой рапорт, полковник вздохнул и покачал головой.
— Такие вот пироги, Андрей Ильич, — сказал он, обращаясь к одному из своих спутников. — Может, вы тут разберетесь, а я, прямо говоря, пасую. Не по моей это части.
— По моей тоже не совсем, — отозвался долговязый лобастый человек. — Впрочем, посмотреть бы надо…
Полковник вполголоса отдал распоряжение молоденькому лейтенанту. Милиционеры редкой цепочкой окружили дом, оттеснили любопытных подальше. Народу набралось уже порядочно, начиналась
— Сержант, скажи им! — шумел он, увертываясь от пожилого милиционера, который норовил ухватить его за локоть. — Не имеют права!
— Давай, давай! — ворчал милиционер. — О правах еще будешь разговаривать!
— Товарищ полковник! — сказал сержант Воронков, услыхав вопли Сергея. — У него сестренка в этом доме… Можно ему тут остаться?
Полковник рассеянно кивнул, и милиционер отступился от Сергея.
…Анна Лазаревна старательно несла обязанности дежурного. Она положила у телефона блокнот и авторучку и записывала все: время разговора, имя собеседника, основные вопросы. А телефон уже добрые полчаса почти не умолкал: с тех пор, как позвонил старшина Касаткин и сообщил, что делом их занялось начальство в городском масштабе, все время кто-то звонил и что-то выяснял.
Теперь позвонил очень вежливый человек, доктор физико-математических наук Андрей Ильич Иконников. Отвечать на его вопросы было хоть и трудновато, но приятно: чувствовалось, что он и разбирается в происшедшем больше, чем все, кто звонил до этого, и всерьез интересуется всякими деталями, до которых прочим нет дела. Он попросил, чтобы Анна Лазаревна попыталась описать, что делается на кухне. Спросил подробно про деревья, про траву и про небо. И про туман, который был утром, после ухода Галины Михайловны. И про самочувствие Анны Лазаревны и всех остальных. Потом сказал, что еще позвонит, и очень вежливо поблагодарил за ценнейшие сведения, которые дала ему Анна Лазаревна. Очень это был милый и хорошо воспитанный человек. И Шурика он, конечно же, превосходно знал и с такой теплотой о нем отозвался… Анна Лазаревна даже прижмурилась от удовольствия, слушая, как он говорит о Шурике и о значении его работ для науки. И только потом сообразила, что так и не спросила о самом главном: что же с ними происходит и когда все это кончится. А уж Андрей-то Ильич наверняка сумел разобраться в обстановке, и кто, как не он, мог бы…
Тут телефон снова зазвонил, и Анна Лазаревна потянулась к трубке.
— Нет, пока никто не вернулся, — сказала она. — В доме только я и десятилетний мальчик… Да, я слушаю!
Дядя Мирон с самого начала заявил, что в лес он не пойдет, а лучше обшарит все вокруг дома: «они» наверняка не в лесу, а где-нибудь поблизости затаились, но от Бандуры никто и никогда не укроется. Поэтому он сразу повернул за угол, и Лена тоже; они наткнулись на невидимую преграду, начали ее обходить впритирочку и наблюдали все загадочные метаморфозы, которые на их глазах претерпевал дом.
Лену все это ужасало и угнетало, хотя Костя успел ей кое-что рассказать, и она была подготовлена. А совершенно неподготовленный Бандура вел себя до невероятия хладнокровно и «все эти штуки» воспринимал как ловкие трюки затаившихся кинодеятелей. Он ничуть не испугался, даже когда зашел сзади и увидел, что дом исчез. Лена невольно вскрикнула и уцепилась за его рукав, а он снисходительно улыбнулся.
— Вот, видали, что делают, черти! — с некоторым даже удовольствием заметил он. — Какие фокусы освоили! Да, техника кино — она у нас на высоте, ничего не скажешь.