Вселенская пьеса
Шрифт:
– Подслушивали, скоты?! Но откуда у тебя столько оптимизма?
– я испепеляюще посмотрел на Змея.
– Родеррик мертв, а тебя, я вижу, это не трогает...
– Капитан, ты не прав, - сухо проговорил Змей и отвернулся.
Я быстро, одним глотком, осушил стакан. Губы обожгло, огонь провалился в желудок, смывая привкус крови, убивая его, убивая меня.
– Прости, - прошептал я.
– Змей, прости. Родеррик, прости. Если бы я только мог...
– Антон, - Змей крепко сжал
– Ты же прекрасно знаешь, что так должно было случиться, так случилось. Именно сейчас вышли из строя системы Ворона, и мы вынуждены были поворотить к Сервене! Глупо жалеть о том, что произошло. Родеррик выполнил свою работу и умер с честью. Мы все живы. Земля пока имеет неплохие шансы и все благодаря подвигу Родеррика и твоей удивительной выдержке. Я не удивлен, что ты тут учинил разгром, я удивлен, что ты удержался при андеанце...
– Глупо, - я потянулся и налил себе еще водки. Она лучше обезболивающего сейчас глушила боль. Всю физическую боль.
– Я не предвидел...
– Никто не мог такое предвидеть!
– гаркнул мне на ухо Змей, но я оставил без внимания его повышенный тон.
– Я ведь знал, - тихо сказал я.
– Все!
– Змей резко встал, поднимая меня за руку.
– Пошли в медицинский блок. Я дам тебе успокоительного, если не можешь справиться с собой сам.
– Не пойду, - уперся я, как маленький ребенок. Спирт сейчас действовал на меня не лучшим образом.
– Не пойду туда. Ненавижу врачей!
– И почему же?
– притворно удивился Змей, чем вновь разбудил во мне ярость.
– И тебя ненавижу!
– твердо сказал я.
– Ты всегда причиняешь боль.
– Боль ты причиняешь себе сам!
– жестко сказал врач, отпустив мою руку и отступив назад.
– Еще много лет назад я сказал тебе, что наркотики не спасут от боли. Я предупреждал тебя, что от них будет только хуже, что боль будет усиливаться, а наркотик покажется слабым. Ты не слушал - думал, я вру. Я говорил тебе, что будет зависимость. Ты смеялся надо мной.
Считаешь, я не знаю, чем ты занимаешься вечерами у себя в каюте? Думаешь, не вижу разбитых костяшек на твоих руках? Не вижу свежих порезов? Посмотри, на кого ты стал похож? Ты наркоман, признай это. Ты человек сильной воли, но даже тебе не под силу это...
Во всем наш врач, который летал со мной в чужом космосе бок о бок вот уже восемь лет, был прав. Я посмотрел на свои руки, покрытые тонкими шрамами. Я резал их, чтобы унять боль, перебить ее хоть на мгновение. Я причинял себе еще большую боль, другую, ту, которую можно было переносить. Нет ничего страшнее головной боли, которая туманит сознание. Змей был прав во всем, кроме одного: мне это по силам.
– Ты ничего не можешь предложить
Змей отрицательно покачал головой.
– У меня не зависимость от наркотиков! У меня зависимость от отсутствия боли, потому что я не могу жить с ней! Она мешает мне думать, она притупляет мои желания.
– Не прибегай к телепатическим способностям до тех пор, пока каждодневная боль, рождаемая ТУСом и, как ты утверждаешь, вполне терпимая, не пройдет. Твой организм все сделает сам, только дай ему возможность.
– Возможность?! Ты ведь все слышал! Видел, что я сделал с андеанцем? Я не прав? Я сделал это зря?
Змей покачал головой.
– И после этого ты говоришь: не пользуйся способностями, которые подарил мне Ворон! А как я буду управлять кораблем?!
– Мы, кажется, никуда пока не летим. И, ради бога, давай отложим весь этот бред на потом. Ты еле на ногах держишься.
– Нам бы до Земли добраться благополучно, - пробормотал я.
– Доживешь, - махнул рукой Змей, - если врача слушать будешь. И когда это я тебе больно делал?
– Да каждый раз, когда под кожу иглу вгоняешь.
Взглянув на вытянувшееся лицо врача, я не смог удержаться от улыбки и он не мог мне не ответить. Стрелка часов стронулась с места, стало немного легче.
Я лежал на операционном столе в медицинском отсеке. Железо неприятно холодило кожу, хотя в отсеке было невыносимо жарко; я лежал без одежды, а вокруг суетились две медсестры. Девушек вовсе не смущало то, что я совершенно гол, а вот мне было как-то не по себе. Казалось, я никогда не смогу к этому привыкнуть.
Минутное безумие прошло, оставив усталость. Я снова был самим собой: капитаном военно-исследовательского корабля, превосходящего все технологии Земли на несколько порядков.
– Подошвы нашпигованы стеклом, руки разбиты, в крови какая-то дрянь, я не могу понять, что за компонент такой у андеанцев в слюне! И какого черта ты позволил ему укусить себя?
– обвинительно спросил врач.
– Змей, - хмуро потребовал я, - накрой меня хотя бы простыней. И учти, что нам любые сведения об инопланетянах жизненно необходимы. Так, что, пожалуйста.
Девушки дружно прыснули, отреагировав на первые мои слова.
– Что-то не так?
– под моим ледяным взглядом дурацкие улыбки ушли с их лиц. Как никак я капитан.