Вселенский Спасатель. Книга 1. Планеты ада
Шрифт:
Вслух, Святитель Николай, молвил:
– Всеблагой, не могут противостоять! Не представляли ребёнка! Страна Советов под влиянием Сатаны! Родители – один представлен – мытариться. Другая представлена не была – родители вне веры. Сатана не даёт.
Святитель, сделав паузу, продолжил:
– Мальчик – придёт к вере. Он нужен для спасения человечества.
– Знаю! – Голос, светлый и ясный, как перезвон колокольчика.
Свет, освещающий холм, разлетелся на миллионы осколков, различных цветов. Они сыпались звеня. Дождь пролился на Землю. Яростно блеснула молния… Карро – герцог тьмы – огромный ворон – исчез… На месте ворона летали огромные слегка обожжённые перья… Пух, Князя Света, Ангела Тьмы, сына Люцифера, не сохранился,
«Я падаю». «Как страшно». «Больно давит»… «Трудно дышать»…
Мгновение чувства сменились.
«Лечу».
Вместо страха смерти – блаженство парения.
«Как качели».
Летишь вверх, сердце замирает. Летишь вниз, желудок и сердце, взлетает вверх.
Два почтенных старца парили над кроваткой дитя. Два юноши с большими крыльями, с узорами замороженного стекла, аккуратно держали кроватку. Она казалась, пушинкой, в руках Ангелов Божьих. Дождь, разноцветный, ласковый, светлый залил небо так, что стало не видно звёзд. Он лился с холма Создателя Рая. Капли сопровождала нежная музыка неба. Мелодия, непримиримых, мерила. Звуки убаюкивали, жаждущих сна. Божественная музыка, дарили счастье влюблённым. Женщина с нежными, правильными чертами лица, белоснежными руками, пальцами тонкими и ласковыми, проникла, через шар, взяла на руки младенца. Они лежали рядом Бог-Сын и простой смертный малыш, в ласковых руках Богородицы, мягкие, нежные, ласковые руки – замедлили бесконечное падение.
«Сквозь сон, чувствую нежный взгляд». «Очи отражали небо и дождь».
Глаза богородицы растворили небеса, звёздный дождь, частички дождя – звёздный ветер – принес на Землю. «Это счастье»!
Крупинки счастья – улетели в самые отдаленные уголки – Вселенной. Младенец от пережитых волнений успокоился. Славу вернули в кроватку. Он открыл глаза.
«На кухне, освещённой лампочкой, дающей жёлтый свет, сидели родители». «Я чётко осознаю это». «Родители спокойно пьют чай». «Они, эти сильные люди – не понимают». «Даже не догадываются». «Что могли лишиться единственного, ребёнка – навсегда». «Страшно подумать – навечно»!
Глава 7 Трудно спасать Вселенную
Лекарь остановил бег пальцев, убрал руки с клавиатуры компьютера. Со стороны могло показаться, писатель испугался написанных строк и остановился, но через минуту Слава продолжил стучать по клавишам.
«Знал об чудесном спасении только я и тот который меня спас».
«Спасатель – был». «Это верно, как то, что слова опять шагнули на страницу». «Неизвестный, ни одной живой душе, писатель, врач, а не журналист написал». «Что написал сам не понял». «Он спас меня, а я должен спасти Вселенную». «Как»?
«Из головы фонтаном льются строчки». «Они ровными рядами ложатся на белоснежный лист – компьютера». «Эти вирши для Вас». «Только для Вас». «Уважаемый и любимый моим сердцем – читатель».
Лекарь на минуту задумался.
«Надо ли быть откровенным с неизвестными мне людьми». «Миллионами людей»!
Дрожь пробила тело начинающего романиста.
«Но если я не буду откровенным, как люди поверят мне»? «Как исполню дело доверенное мне незнакомцем»? «Как спасу человечество»?
Вопросы заданные себе успокоили Лекаря. Предали уверенности его рукам. Слова уверенно шагнули на экран.
«Вечно, то есть всю жизнь, я кому-то мешал». «Хотя, как казалось, я был образцовым учеником, примерным студентом, добросовестным работником, чутким семьянином, любящим сыном и внуком». «Никогда не хамил учителям, родителям, руководителям, жёнам, детям».
Но…
«Иногда не ходил на уроки». «Потому, что на занятиях гнобили». «Исправлял двойки». «Не клянчил деньги». «Не опаздывал на работу». «Исполнял домашнюю повинность». «Потому, что любил маму, бабулю, жену, детей, работу». «Обожал театр»! «Надо послушанием добиться, чтобы посетить страсть, театр». «Увидеть рождение на сцене – жизни». «Ради этого готов не играть, сидеть, молча созерцать». «Подглядывать исторические, любовные, драматические сцены, судьбы людей». «Детство – гулять на улице». «Улица это игры». «Сбереги знамя». «Лапта». «На золотом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, а ты кто будешь такой, то есть выбрать любимою девочку и гоняться за ней». «Велосипед – катание подружек, до свиста в ушах до боли в ногах, до вечера». «Будь хорошим сыном – тебя отпустят на улицу «гулять, улица вторая страсть». «Будь хорошим, чтобы терпеть – родителей, которых постоянно нет дома». «Отрочество, надо быть хорошим пасынком, чтобы допускали до вожделенного тела – автомобиля». «Мне, до боли, надо было видеть, как автомобиль разбирают и собирают, а затем ездят». «Несмотря на мои достоинства, мать до сих пор говорит: «с тобой вечно были проблемы»! «Как это не смешно звучит, а горе я не кому не хотел доставлять». «Я боялся, как огня, любых трагедий». «До сорока пяти лет не мог смотреть сцены насилия на художественном экране». «Но по кому-то злому стечению обстоятельств, несчастья преследовали». «Не скончавшись при появлении на белый свет в судорогах». «Спасённый от чёрного ворона».
«Я едва не пал жертвой молодых родителей».
На
бросок
от горя
Песочница полное песка с тропинкой к забору школы стали бульваром двора. На лавочках расположились бабушки. Песочница не просто деревянный квадрат с песком, это место встреч жителей двора.
«У нас славный двор».
Думала Евгения. Она была счастлива, что её ребёнок самостоятельно играет.
«Растёт малыш».
От счастья девушка закрыла глаза.
«Как бы хорошо было бы, чтобы у него был другой отец, а не этот Сашка, ничего не может и нигде не работает». От этих мыслей настроение Евгении меняется.
«Как жить с нелюбимым». «Вон он зараза стоит». «Пыхтит папиросой, как паровоз». «Усы отпустил». «Сейчас подойду и скажу, что я его не люблю». «Вот как раз он взял ребёнка». «Как я его ненавижу». «Скажу, что он не его».
Малышу копавшийся в песке пытаясь построить башню, три года, но уже как взрослый, размышлял:
«Маша приносит куклу из-за которой у нас с неё была ссора». «Мама говорит, я так кричал, что сбежались ребята соседних дворов». «С мальчиком Федей я поссорился из-за совка».
Сейчас Слава увлечённо занимался славным делом. При помощи ведёрка и разного вида чашек строил город.
Рядом стояли родители.
Александр нервно курил, почти не глядел в сторону жены:
Какого чёрта я здесь делаю. Изображаю счастливого отца. Ну какое это счастье, если, как вернулся из армии у нас с Женей ни какой половой жизни. Толи дело с друзьями художниками там счастье. Вино льётся рекой. Девушки заходят весьма доступные. Работа эта в кишках сидит. Обрыдло рисовать профили вождей пролетариата.
Юноша засвистел и запел в полголоса: – Поезда из стали и мосты из стали, Перья у поэтов это тоже сталь.
Одному родителю двадцать, другая, едва достигла двадцать одного. Вот тебе и родители. Родили и родители. «Посмотри, наверное, Владик, заигрался» Александр взял ребёнка на руки.
«Наверное, надул». «Нет точно, надул в штаны»
Поставь ребёнка на ноги. Сам еле, еле, держишься. Да, и не твой он вовсе.
Женя вошла в раж, почувствовала себя защитницей сына. От кого?
Юный папа, видно перепутал ребёнка с вазой. Вдруг он запустил «любимой дитятей» в любимую. Целился в голову, супруге. Вероятно она чем-то достала, его культурную душу. Тут мальчику конец… Был бы! Остался бы без крыши песочный дворец. Но случилось чудо! Со слов, уже далеко не молодой, чтобы обманывать, матери.