Всем отделениям уголовного розыска. Часть 1
Шрифт:
***
Они вышли на улицу, и Лавр взял Александра Петровича под руку: – Если у нас есть немного времени, я бы хотел сходить на могилу к Григорию Спиридоновичу80.
Они свернули на Рашпилевскую, и вскоре вошли в кладбищенские ворота.
– Какая необычная могила, – сказал Лавр, кивнув головой в сторону небольшой колоннады, – я признаться, впервые вхожу с этой стороны и никогда её не видел.
– Это могила мадам Турищевой81 – рассеянно ответил Пришельцев, – говорят, была известным медиумом82.
Немного
– Здравствуй, Гриша, – сказал Александр Петрович. Лавр сглотнул, чтобы прогнать комок, неожиданно возникший в горле. Не сговариваясь, они потянулись за папиросами и закурили: – Так и не отомстили мы за тебя …
– Удивительно, ни один из агентов ничего не сообщил, как будто из воздуха этот мерзавец появился.
– Да…, по всем каналам отрабатывали. Я, чего уж тут греха таить, и деньги через информаторов обещал и послабление всякому, кто на убийцу покажет, – задумчиво ответил Александр Петрович.
– А что с супругой? – спросил Лавр.
– Мы поддерживали связь до лета 1913 года, а потом Елена Ивановна уехала к сестре в Тихорецкую. Я наказал тамошнему приставу, чтобы при нужде оказывали всемерную поддержку, а вот сын83… – Александр Петрович помрачнел, – убили его в 18-м, в Екатеринодар он шёл, и вот не дошёл. Случайно пачку старых донесений в шкафу нашёл, оттуда и узнал.
Легкий ветерок донёс запах гари.
– Опять что-то горит, – сказал Пришельцев – и вдруг печально улыбнувшись, задумчиво добавил, – у меня детство ассоциируется с запахом яблок и свежескошенной травы, а чем будет пахнуть детство нынешнего поколения?
– Надеюсь, что не сеном, – содрогнувшись, с кривой усмешкой ответил Лавр, вспомнив синие лица и пену вокруг искусанных губ мёртвых солдат, вповалку лежавших в окопе, – после войны этот запах связан у меня с боевыми газами84.
Пришельцев молча покачал головой и вновь потянулся за папиросами.
Лавр провёл рукой по крылу ангела – Идёмте Александр Петрович, как потеплеет, надо будет собраться и прибрать могилку. Ну и помянуть, конечно!
***
Не успели они войти в коридор, как к ним навстречу выскочил взъерошенный Ванин: – Александр Петрович! Опять женщину задушили! Ростовцев уже там, просил вас подойти.
– Раз просил, значит подойдём, Давайте адрес, Николай Акимович.
– Это недалеко, всего два квартала.
Через несколько минут они уже входили в небольшой, чисто прибранный общий дворик. Соседи испуганно толпились у двери угловой квартиры.
– Доброго дня, – поздоровался Пришельцев, – рассказывайте, что стряслось?
– Ох, просто страх господний! – дородная женщина обхватила руками пухлые щеки, – я на кухне была, борщ варила и вдруг крик, Галину убили! Выскочила я, значит, а её муж Савва Матвеевич по двору мечется и кричит! Тут дворник наш подбежал. Я его в полицию
– В милицию, – поправил Лавр.
– Ну да, в её самую, а сама в комнату заглянула! – она всплеснула руками, – лежит Галина на кровати. Как живая, только мёртвая совсем!
– А как вы узнали, что она мёртвая? – спросил Пришельцев.
Женщина не успела ответить, дверь открылась, на порог вышел Ростовцев и махнул рукой: – Заходите товарищи!
В небольшой комнате все было перевёрнуто вверх дном. На разобранной кровати лежала женщина лет сорока в ночной рубашке. За столом сидел плотный мужчина. На лбу у него выступили крупные капли пота, его знобило и, чтобы унять дрожь в руках, он зажал ладони между коленей.
– Это муж убитой, Власов Савва Матвеевич, – сказал Ростовцев, – придя домой с рынка, обнаружил тело супруги и признаки ограбления. Сразу поднял тревогу. Я ещё опросить никого не успел, только начал протокол осмотра писать.
– Протокол это хорошо, – сказал Лавр.
Подойдя к женщине, он надавил пальцем на бедро, внимательно осмотрел руки и, взяв за подбородок, попробовал повернуть голову в разные стороны. Затем, оглядевшись, взял со стола серебряную чайную ложечку с красивой витой ручкой, аккуратно раздвинул покойной губы и чему-то улыбнулся.
– Я выйду во двор, опрошу соседей, вдруг кого-то видели, – сказал Ермаков и вышел из комнаты. Когда он вернулся, Ростовцев уже заканчивал писать.
Лавр ещё раз внимательно огляделся, затем подошёл к хозяину, положил руку на плечо и глядя в глаза тихо спросил: – Савва Матвеевич, что ж ты с мёртвой жены крестик сорвал? Как она перед Отцом предстанет?
Савва Матвеевич рванулся, пытаясь встать: – Сидеть! – рявкнул он, – Встанешь, когда я скажу! Снимай пиджак!
Ростовцев ошарашенно, а Пришельцев с одобрительной улыбкой, смотрели на Ермакова. Когда они, отправив труп в морг, а Савву Матвеевича в отдел, вышли на улицу, Ростовцев восхищённо сказал: – Лавр Павлович! Как вы его распознали?
– Когда мы вошли было 17.15. Он сообщил о трупе в 16.10, – начал Лавр.
– Погодите, коллега! – сказал Пришельцев, – вы сегодня явили чудеса дедукции. Соберёмся вместе, и расскажете, думаю, будет поучительно для всех.
– Нет, пусть сейчас расскажет, – умоляюще воскликнул Ростовцев, – я не дотерплю, а потом ещё раз послушаю.
Александр Петрович улыбнулся: – Хорошо, рассказывайте, честно говоря, и самому не терпится.
– Так вот, с момента обнаружения трупа до осмотра прошло около получаса. Трупное окоченение наступает не ранее чем через два часа, в комнате тепло, значит ещё позже, а она была уже как камень. Он сказал, что пробыл на рынке около часа. Это первая зацепка. Готовиться ко сну ещё рано, а она в ночной рубашке! Учитывая степень окоченения, можно сделать вывод, что она её просто ещё не снимала. Ее душили подушкой, слизистая губ вся в ссадинах от зубов, к корню языка прилипла пушинка. Далее… – Лавр остановился и достал папиросы, – под ногтями запёкшаяся кровь. Этот Савва длиннорукий, до его лица она дотянуться не могла. Откуда кровь под ногтями?