Всем смертям назло
Шрифт:
После харьковской операции воображаемый средний палец на правой руке заметно переставал слушаться. Он словно прирос к большому, и все попытки Сергея оторвать его не приносили успеха. У безымянного пальца исчезло ощущение ногтя. В последние дни он сильно болел, словно ноготь медленно срывали, и вот боль ушла, и вместе с ней ушло ощущение ногтя. Сергей знал из рассказов врачей, что ощущение ампутированных рук может совсем, навсегда исчезнуть. Знал и боялся этого. Вот уже полгода, как у него нет рук, но он чувствует их, они живут в ощущениях, снятся по ночам, болят всеми болячками и царапинами, приобретенными
Ему было лет восемь, когда, играя перочинным ножом, он поранил палец. Восьмилетний Сережа очень перепугался и с оглушительным ревом прибежал к матери: «Палец отрезал, что же теперь будет?!»
Но все обошлось. Палец зажил, только остался на всю жизнь бугристый шрам.
И вот теперь, спустя полгода после ампутации рук, потерять их еще раз было страшно. Однажды он хотел рассказать Тане об ощущении рук, но она неожиданно заплакала и, уткнувшись ему в грудь, попросила: «Не надо, Сережа, я боюсь…»
Теперь, лежа рядом с ней, Сергей не решался поделиться своими опасениями.
— Почему не спишь, Сережа? — шепотом спросила Таня.
— А ты?..
— Я…
Таня замолчала. По окну шуршал дождь, далеко в ночи тяжело пыхтел паровоз, протяжно и жалобно гудел, словно безнадежно звал кого-то на помощь. Сергей вдруг сказал:
— В народе говорят: медведя и того можно научить танцевать. Попробуем!
Первые записи в дневнике случайны, не. помечены датами и сделаны в большинстве своем чернилами, рукой Тани под диктовку Сергея.
О войне прочитано много книг. Попадались хорошие. Но впервые я увидел войну своими глазами в книгах К. Симоно-ва «Солдатами не рождаются» и «Живые и мертвые». Навсегда запомнились скорбные шеренги военнопленных и слова! «Казалось, что всю Россию взяли в плен».
— «За бортом по своей воле». Смелый парень Ален Бомбар! Вот бы попробовать, как он! А, Тань?
— Ночью страшно. Акулы…
— Представляешь, кораблекрушение, люди в море… И вместо паники надежда! Он же смог быть в океане шестьдесят пять суток, чем мы хуже?! Да, надежда — великая сила!
Куприн — замечательный писатель. Перечитал всего. Только почему его герои такие бездеятельные? Мечутся из угла в угол, как мыши в мышеловке, и не знают, что делать.
Как много хороших стихов!
Эх ты, модница, злая молодость, Над улыбкой — седая прядь! Это даже похоже на подлость — За полтинник седою стать!
И еще:
И какому кощунству в угоду, И кому это ставить в вину? Как нельзя вводить горе в моду, Так нельзя вводить седину.
Написала моя землячка — Румянцева. Молодец, Майя!
Братцы проходчики дали всесоюзный рекорд. Бригадир — мой друг, вместе техникум кончали. Эх, Витька, Витька!.. Хоть на денек бы к тебе в забой… Наработался бы до чертиков, подышал бы шахтным воздухом, ей-богу, легче бы стало… Сны меня, друг, замучили… совсем изведут… Всю ночь застилают глаза копры, терриконы…
Сережка.
Умеют люди писать…
Жизнь дорога каждому человеку. Каким бы он ни был. Жизнь — постоянная надежда на лучшее. Одни подразумевают под этим лучшим материальное состояние, другие — моральное удовлетворение, третьи, и их большинство, и то и другое. Разнит людей вопрос, что в их деятельности первично — моральное удовлетворение или материальное состояние. И из этого вытекает: одни любят жить, другие — жизнь. Одни говорят: я дышу — значит, существую; другие: я приношу пользу людям — значит, живу. Но умирать не хочется любому из них. Первый надеется пожить, второй — испытать гордую радость от сознания, что он нужен людям. Третьего не дано.
1 ноября. Последний месяц осени, а на дворе теплынь. Скоро праздник… Что подарить тебе, Танечка?
— Подари мне город на широкой ладони степи!
— Если б мог, подарил бы самую яркую звезду с неба. Ведь ты подарила мне жизнь! Свою и мою.
— Нет. Любовь!
— Это равносильно.
Горсовет обещает к Новому году выделить комнату. А чем до того времени топить эту халупу? По ночам становится прохладно. Сверчок в углу напоминает детство. У отца в деревенской избе такой же певун заливается трелями ночи на-кролет. Миллион лет прошло с тех пор.
Порой кажется, какая-то волна выбросила нас на другую планету — планету боли и безысходного отчаянья.
— Не сгущай краски, Сережа.
— Рад бы… А куда спрячешься от солнца, людского смеха? Я ведь тоже человек…
«Комсомольская правда» опубликовала письмо одного парня. Работать он не хочет, всех, кто трудится, презирает, любит красиво одеваться, танцульки, ресторан… Ну, и, как у нас водится, рядом печатают ответы ему! Воспитывают, стыдят! Черт побери, неужели то, что труд и жизнь — понятия неразделимые, одинаково необходимые человеку, как мозг и сердце, надо еще кому-то доказывать! Обезьяны знали это!.. Да этого выродка надо взять за шиворот и тряхнуть как следует.
Говорят, что тот, кто долго живет далеко от родины, заболевает ностальгией. Что это за болезнь — не знаю. Но, наверное, что-то похожее на мучительную тоску по работе. Знал бы тот младенец, какая это жестокая пытка!
— Таня, не пытайся угадать мои мысли.
— Я не угадываю, я знаю.
— Ну и что?
— Не принимай неудачу с письмом как поражение. И я уверена, что, будь твоя нога здоровой, ты бы научился писать. Но что делать?.. А я разве плохой секретарь?
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
