Всем спокойной ночи
Шрифт:
— Помни, что я тебе сказала. Это все волнение погони. Недостижимость. — И добавила: — Не забудь, бывает секс после ссоры…
Я схватила снимок и стала внимательно изучать его.
Наверное, я ошибалась. На свете много девушек с рыжими волосами и стройными бедрами. Даже если эта худая рука принадлежала Мишель, факт, что она находилась в Нью-Йорке без ведома ее бойфренда и веселилась на вечеринке с другим парнем, не обязательно что-то означал, хотя и убедительно указывал на это. Может, она просто вернулась раньше. Эван знал обо всем. В этом нет ничего страшного. Однако я
— Она еще в Нью-Хэмпшире, — сказал Эван, когда я позвонила и спросила, можно ли попросить его суженую помочь мне с выбором прикида для приема по случаю представления на рынок нового продукта. — Могу продиктовать тебе номер ее мобильника, — предложил он, и я положила трубку.
Через десять минут я уже звонила в агентство Мишель. Объяснила, что звоню из редакции «Нью-Йорк найт», мы делаем разворот с фотографиями о новых тенденциях в дамском нижнем белье.
— У нас уже есть блондинка и брюнетка, мы бы хотели еще рыжеволосую манекенщицу. Рост примерно метр восемьдесят, размер четвертый.
— Четвертый? — скептически уточнили в агентстве.
— Второй! — воскликнула я. — Кстати, нам не нужен специалист по ракетостроению. В прошлый раз манекенщица рассказывала о какой-то книге Томаса Пинчона, которую только что прочитала.
— Метр восемьдесят, второй размер, не гений, — повторила сотрудница агентства. — Я отправлю вам с полдюжины карточек сегодня же.
— Чудесно. Съемки будут завтра утром, так что те девушки, кого вы порекомендуете, должны находиться сейчас в Нью-Йорке.
— Понятно, — сказала она и положила трубку.
Через час я перебирала пачку фотографий высоких, имеющихся в наличии рыжеволосых красоток, не библиофилок. Мишель была на фото номер три.
«Успокойся», — сказала я себе, но все равно покрылась потом, покраснела и у меня разболелась голова. Я запила три таблетки адвила теплым кофе. За это время Джейни прислала мне девятнадцать сообщений с одним и тем же текстом: «Не будь гонцом!»
Следующим шагом стала попытка выяснить, кто же такой Мистер Кудрявые Волосы. Телефонный звонок журналисту, который тоже был на снимке, дал исчерпывающий ответ: «Трэвис Маркс. Человек-„Пантин“».
Реальность дня ускользала от меня.
— Прошу прощения?
— «Пантин» — шампунь и кондиционер. Он их рекламирует. Лучшие волосяные фолликулы в этом бизнесе. А в чем дело? Вы хотите его пригласить?
— Может быть. Когда-нибудь. Кто его агент?
Я проглотила кофе и сделала еще два телефонных звонка. Легковерный агент был счастлив дать мне домашний адрес человека-«Пантина». Якобы для того, чтобы я могла послать ему вырезки рекламных объявлений, появившихся в «Нью-Йорк найт». Ну а потом пришло время поработать ногами.
С того дня, когда Эван признался, что работает детективом, он иногда обращался к нам за помощью. Случалось, он появлялся перед нашей дверью в субботу утром, в джинсах и бейсболке, с записной книжкой в руках.
— Будь в холле «Алгонкина». — Эван протягивал мне солнцезащитные очки и фотографию мужчины. — Этот очаровательный парень утверждает, будто по субботам работает волонтером в кухне для бездомных. Его жена, ожидающая развода, не уверена в этом.
И я сидела в холле, попивала диетическую колу, высматривая этого человека. Когда он появлялся, регистрировался, нервно оглядываясь через плечо, и дрожащими руками вытаскивал из кармана пачку долларов, я делала несколько снимков, звонила Эвану на мобильный, и мы отправлялись куда-нибудь поесть.
Иногда он называл какой-нибудь другой отель.
— Не могу поверить, что он изобрел способ работать еще меньше, — жаловалась Джейни.
В конце концов, мы натягивали на себя спортивную одежду (я — свободные тренировочные штаны, Джейни — супероблегающую лайкру) и сплетничали, занимаясь на тренажерах, пока женщина в трико, якобы страдающая от прострела и смещения дисков, не появлялась на занятиях по аэробике с особо высокими нагрузками.
Или «школьное дело». В тот день Эван приехал ко мне в редакцию «Нью-Йорк найт» во время перерыва на ленч, с пластиковым пакетом, в котором были бутерброды с солониной, двухцветные туфли и плиссированная юбка.
— Ты будешь следить за девочкой по имени… — Он нахмурился и заглянул в записную книжку. — Локхарт. Уф. Не понимаю, почему богатые дают своим детям такие идиотские имена. Ну, неважно. Считается, что няня ее встречает; мама думает, что та разрешает Локхарт возвращаться домой на метро одной.
Я с сомнением потрогала юбку, представляя, как будут смотреться под ней мои бедра снежной белизны.
— А может, я лучше притворюсь одной из родительниц?
— Не надо, — широко улыбнулся Эван, его глаза так и сверкали под широкими бровями. — Но для меня это будет совсем не так забавно.
Я съела бутерброд и скрылась в туалете. («Я даже спрашивать не буду», — сказала Джейни, накладывая еще один слой туши.)
Через тридцать минут я слонялась вокруг школы. В три пятнадцать маленькая Локхарт просвистела мимо меня, направляясь к метро. Рюкзак величиной с нее саму подпрыгивал на цыплячьих плечиках. Без няни.
Я не решалась спросить, почему Мишель ему не помогает. Почему не она занимается на тренажерах, не сидит в лобби, не бродит около школы в плиссированной юбке. Ответ был очевиден. Мишель — женщина, которую заметят и запомнят. А у меня талант быть невидимой, он развился за годы жизни рядом с Рейной. Я знала, как растворяться в тени, тихо стоять в углу, спрятаться за газетой, став незаметной. Просто произнесите волшебные слова: «Моя красивая дочь, Катерина», — и я сразу исчезну.
Ближе к вечеру, в пять часов я положила в конверт фотографии Мишель и человека-«Пантина» и появилась в одном из центральных городских офисов по прокату автомобилей. К шести часам я припарковалась напротив здания на Верхней Ист-Сайд и скрючилась за рулем ничем не выделяющегося автомобиля, внимательно наблюдая за входом в квартиру Мистера-«Пантина». На лоб я натянула вязаную шапочку, зимнее пальто должно было держать меня в тепле. Запаслась бутербродами с индейкой и сыром, еще у меня были две бутылки воды, пакетик чипсов и пустая пластиковая кружка на случай, если захочется пописать.