Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
Ловкость в сравнении с хитростью то же самое, что проворство рук в сравнении с шулерством.
Лучше всего мы знаем, во-первых, то, что поняли чутьем; во-вторых, то, что изведали на собственном опыте, сталкиваясь с разными людьми и явлениями; в-третьих, то, что уразумели не из книг, а благодаря книгам, то есть благодаря размышлениям, на которые они нас наталкивали; в-четвертых, то, чему научили нас книги и наши учителя.
Лучшие свои произведения великие писатели создают в том возрасте, когда страсти их уже угасли: земля вокруг вулканов
Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью.
Любой человек, способный испытывать возвышенные чувства, вправе требовать, чтобы его уважали не за положение в обществе, а за характер.
Любовникам довольно нравиться друг другу своими привлекательными, приятными чертами, но супруги могут быть счастливы лишь в том случае, если связаны взаимной любовью или хотя бы подходят один к другому своими недостатками.
Любовное приключение – не что иное, как обмен фантазий.
Любовь в том виде, какой она приняла в нашем обществе – это всего лишь игра двух прихотей и соприкасание двух эпидерм.
Любовь лишь тогда достойна этого названия, когда к ней не примешиваются посторонние чувства, когда она живет только собою и собой питается.
Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и всё лживо; скажи о ней любую нелепость – и она окажется правдой.
Любовь – как прилипчивая болезнь: чем больше ее боишься, тем быстрее подхватишь.
Любовь, даже самая возвышенная, отдает вас во власть вашим собственным страстишкам, а брак – во власть страстишкам вашей жены: честолюбию, тщеславию и всему прочему.
Любовь – милое безумие; честолюбие – опасная глупость.
Любовь, по-видимому, не ищет подлинных совершенств; более того, их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые любит и придумывает она сама. В этом она подобна королям: они привыкли видеть великими только тех, кого сами и возвеличили.
Любовь подобна эпидемической болезни: чем больше мы ее боимся, тем беззащитней мы перед ней.
Любовь покоряет нас, воздействует на наше самолюбие. В самом деле, как противостоять чувству, которое имеет возвысить в наших глазах то, чем мы обладаем, вернуть то, что нами утрачено, дать то, чего у нас нет.
Любовь приятнее брака по той же причине, по какой романы занимательнее исторических сочинений.
Любовь – это рискованное предприятие, которое неизменно кончается банкротством; кто им разорен, тот вдобавок еще и опозорен.
Любой мужчина обладает всеми качествами, нужными, чтобы подняться над мелочными уловками, принижающими человеческое достоинство. Стоит ему жениться или завести любовницу, как он сразу опускается до соображений, его недостойных: брак или любовная связь, словно проводник, указывает ничтожным страстишкам путь к его сердцу.
Людей безрассудных больше, чем мудрецов, и даже в мудреце больше безрассудства, чем мудрости.
Людей, которые ни к кому не подлаживаются, живут, как им велит
Люди бросают вызов общественному мнению из страха перед ним.
Люди делятся на две части: у одной, меньшей, есть обед, но нет аппетита; у другой, большей, – отличный аппетит, но нет обеда.
Люди извращают свою душу, совесть, разум точно так же, как портят себе желудок.
Люди, которые в любых вопросах ссылаются на общественное мнение, напоминают актеров, играющих плохо потому, что у публики дурной вкус, а им хочется сорвать аплодисменты; между тем иные из них могли бы играть хорошо, будь у публики вкус поутонченней. Порядочный человек старается играть свою роль как можно лучше, не думая при этом о галерке.
Люди обычно боятся решительных действий, но тем, кто силен духом, они по сердцу: могучим натурам по плечу крайности.
Людская дружба в большинстве случаев прорастает множеством колючих «если» и «но» и в конце концов переходит в обыкновенные приятельские отношения, которые держатся только благодаря недомолвкам.
Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства.
Между злобным остряком и благородным доброжелательным остроумцем та же разница, что между наемным убийцей и светским человеком, хорошо владеющим шпагой.
Между полами нет никаких различий, которые не проистекали бы из воспитания.
Меньше всего мы знаем, во-первых, то, что поняли чутьем; во-вторых, что изведали на собственном опыте, сталкиваясь с разными людьми, явлениями; в-третьих, то, что уразумели не из книг, а благодаря книгам, то есть благодаря размышлениям, на которые они нас наталкивали.
Мне кажется, что в современном обществе человека развращает скорее разум, нежели страсти: только в них (я имею в виду страсти, присущие и людям, не испорченным цивилизацией) проявляются те остатки естественности, которые человечество сохраняет при нынешнем социальном устройстве.
Можно иметь в голове множество идей и быть при этом неумным человеком, как можно командовать множеством солдат и быть плохим генералом.
Молва царит в свете по той простой причине, что глупость – царица фактов.
Молчание автора, сочинявшего прежде хорошие книги, внушает публике больше уважения, чем плодовитость сочинителя посредственных произведений; точно так же безмолвие человека, известного своим красноречием, действует куда сильнее, нежели болтовня заурядного говоруна.
«Мужчина, который мало имел дела с девками, ничего не понимает в женщинах», – с серьезным видом говорил мне человек, который был без ума от своей неверной жены.
Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит, и наоборот. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.