Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1
Шрифт:
КСТАТИ:
Может быть, этот сад АллахДля того и явил на свет,Чтобы, всех испытав, узнать,В ком покорности должной нет.Много Он сотворил чудес,Испытуя нас так и сяк,Между ними и слабый пол:Слабый пол — это сильный враг.Там, где стрелы любви свистят,НеИбн ар-Руми
Сарацинское культурное наследие немыслимо без такого его компонента, как легендарный Ходжа Насреддин.
Многочисленные рассказы-притчи, в которых этот насмешливый мудрец выступает главным героем и носителем истины, представляют собой одно из самых необычных и ярких достижений в области метафизической философии. Они создают основу для постижения суфийского отношения к жизни путем решительной ломки сложившихся стереотипов ее восприятия.
Насреддин постоянно утверждает, что к истине нельзя подходить со стандартными мерками, что ее невозможно втиснуть в лекала общепринятых норм.
…Однажды Насреддин посетил дворец одного короля. Тот пожаловался ему на то, что подданные этого королевства патологически лживы.
— Ваше величество, — заметил Насреддин, — истины бывают разными. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать истину реальную, однако они всегда пытаются делать наоборот.
— Эти рассуждения показались королю слишком сложными.
— Вещи должны быть или истинными, или ложными, — твердо заявил он. — Я заставлю своих подданных говорить правду, и только правду!
На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали королевские гвардейцы во главе с капитаном.
Глашатай объявил:
— Всякий, кто хочет войти в город, должен правдиво ответить на вопрос капитана королевской гвардии!
Насреддин был первым из желающих.
— Куда ты идешь? — спросил его капитан. — Говори правду, иначе тебя повесят.
Насреддин ответил:
— Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице.
— Я не верю тебе.
— Отлично, — улыбнулся Насреддин. — Если я солгал, повесь меня.
— Но это будет означать, что ты говорил правду!
— Вот именно, — сказал Насреддин, — правду, только вашу!
Из этого следует, что представления о добре и зле обусловлены не какими-либо объективными факторами, а лишь субъективными критериями, сложившимися в результате позитивного или негативного опыта. В поисках истины люди зачастую избирают не самые верные, а самые удобные пути…
…Как-то сосед увидел, что Насреддин что-то ищет, стоя на коленях посреди улицы.
— Что ты потерял, мулла?
— Свой ключ, — ответил Насреддин.
— А где ты обронил его?
— Дома.
— Тогда почему же ты ищешь его здесь?
— Потому что здесь светлее.
А однажды сосед попросил Насреддина одолжить ему бельевую веревку.
— Извини, но я сушу на
— Как же можно сушить муку на веревке? — изумился сосед.
— Это не так сложно, как ты думаешь, — серьезно ответил Насреддин, — особенно если не хочешь одалживать веревку.
А когда Насреддин был судьей, к нему пришла женщина, которая вела за руку своего сына-подростка.
— Этот мальчик, — сказала она, — ест слишком много сахара, но я не в силах помешать ему это делать. Я прошу вас официально запретить ему есть столько сахара.
Насреддин приказал ей прийти через неделю, а затем, когда она пришла, перенес решение вопроса еще на неделю. И лишь тогда он сказал подростку:
— Отныне я запрещаю тебе есть больше одного куска сахара в день!
Впоследствии эта женщина спросила его, почему потребовалось столько времени для вынесения такого простого решения. Насреддин ответил:
— Прежде чем отдавать приказ твоему сыну, я должен был проверить, смогу ли я сам сократить потребление сахара…
Неразрывность связи теории с практикой иллюстрирует и такая притча. Насреддин дал сыну кувшин, приказал принести воды из ручья, а затем залепил ему звонкую оплеуху.
— Это чтобы ты не разбил кувшин! Прохожий спросил его:
— Как можно бить того, кто не сделал ничего плохого? Насреддин ответил:
— Но когда он разобьет кувшин, битье будет уже ни к чему. И поди возрази…
Украшением сарацинского наследия может служить и гигантская по объему (60 000 строк) и замыслу поэма «Шах-наме» («Книга иранских царей»), над которой тридцать лет трудился знаменитый Абу-аль-Касим Фирдоуси (934—1020 гг.), подлинная энциклопедия своего времени и кладезь бесконечной мудрости.
КСТАТИ:
Мудрец сказал: «Коль ты умен, пойми ты,Что все деянья с их причиной слиты.О том, что ты услышал, всем поведай,С упорством корни знания исследуй:Лишь ветви изучив на древе слов,Дойти ты не сумеешь до основ.Фирдоуси.
Своим высоким уровнем исламская культура обязана была прежде всего большим городам, которые, между прочим, во все времена играли роль колыбели культуры, науки, техники и вообще всего того, что именуется человеческой цивилизацией. Ни в коей мере не умаляя степень полезности сельскохозяйственного труда, следует, однако, заметить, что его специфика не предусматривает сколько-нибудь существенного эволюционного развития: семена бросают во взрыхленную землю и во времена Адама, и в XXI веке, овец пасут на лугах, а корова случается с быком ради потомства и т.д. А вот то, чем и как взрыхлять землю под посевы, чем ее удобрять (кроме навоза), уборочные и прочие машины, горючее, телевизор, телефон, лекарства, одежду, обувь — да все, буквально все, кроме самих продуктов сельского труда производит город.