Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире
Шрифт:
Нечего и говорить, что в IOS крылось гораздо большее, чем то, что он позволял увидеть посторонним. Бёрни превращался в по-настоящему богатого человека, эксплуатируя вожделения среднего класса. До его появления личный банкинг был доступен только очень состоятельным людям. Представители среднего класса во многих странах, в не меньшей степени обеспокоенные защитой своих активов, не имели связей или необходимых средств для покупки финансового убежища.
Именно это и продавал им Бёрни. Вместе с юристом из Гарварда по имени Эдвард Кауэтт, который осуществлял юридическую поддержку всех этих махинаций, он структурировал IOS и свои фонды таким образом, чтобы использовать имеющиеся способы ухода от налогообложения, секретные банковские услуги, лазейки в законах и отсутствие контроля за офшорами.
В то время как Бёрни рекламировал IOS как инвестиционную компанию и облекал ее в белые одежды, пригласив в совет директоров бывшего губернатора Калифорнии Пэта Брауна, сына Франклина Делано Рузвельта Джеймса Рузвельта и советников управляющего Банком Англии, его настоящий бизнес заключался в вывозе капитала и уклонении от налогообложения.
С Багам Розенбаум перемещал деньги IOS в Женеву, где Бёрни умудрялся давать их взаймы своим же инвесторам, чтобы они могли покупать акции IOS. Это означало, что кто-то, скажем в Бразилии, желавший защитить свои активы, имел доступ к контрабандной услуге, позволявшей вывезти деньги из страны, и мог предъявить налоговому инспектору документы из швейцарского банка, доказывающие, что принадлежащие ему акции IOS — фактически им оплаченные — представляли собой всего лишь залог.
Эта концепция взаимно поддерживающих ссуд быстро стала популярной техникой отмывания денег, используемой колумбийскими наркодилерами. Вслед за Бёрни они на протяжении 1970-х, 1980-х и большей части 1990-х годов сливали деньги, полученные от продажи наркотиков, в офшоры. А потом занимали деньги у самих себя, чтобы покупать недвижимость, и декларировали доход от недвижимости в Боготе, чтобы оправдать свою роскошную жизнь.
Эта несложная система отмывания денег надежно служила Бёрни в течение пяти-шести лет, позволяя ему пожинать плоды строительства глобальной империи. В середине 1960-х годов он, по сообщениям, стоил 1,5 млрд. долларов — вполне достаточно, чтобы наслаждаться жизнью. Это также позволило ему купить Overseas Development Bank (ODB). Его друг Розенбаум был против, утверждая, что Atlas на Багамах и BIC в Швейцарии вполне могли обеспечить решение всех проблем. Но иметь собственный банк означало получить заветную игрушку, а в то время, когда IOS была на подъеме, Бёрни покупал много игрушек. Розенбаум стал его партнером, получив свои 20% в ODB.
Но вот что большинство людей узнало о Бёрни лишь тогда, когда стало слишком поздно, так это то, что его игрушки жили внутри карточного домика. И этому построенному Бёрни домику в 1966 году был нанесен серьезный удар. Бразильцы вмешались в его бизнес, арестовав 13 продавцов IOS и конфисковав документы по более чем 10 тыс. клиентов. Бёрни нанял собственную бригаду коммандос, чтобы вызволить своих продавцов из Бразилии, — что она и сделала, — но правительство уже предъявило IOS обвинение в контрабандном вывозе из страны 100 млн. долларов.
На следующий год швейцарцам также перестало нравиться, как он ведет свои дела. IOS являлась офшорной компанией на Багамах, а вскоре была зарегистрирована и в Панаме. Но Бёрни, проживавший теперь в Швейцарии, пытался убедить людей в том, что IOS имела швейцарское происхождение. Швейцарцы решили, что поскольку из документов о регистрации предприятия на Багамах и в Панаме следовало, что компании управляются из офшора, то совершенно неважно, где он живет в действительности. Они не имели достаточных оснований для возбуждения против Бёрни уголовного дела, однако оказали на него достаточно сильное давление, и он перебрался через границу, во Францию. Впрочем, Бёрни далеко не бедствовал: ему принадлежал замок во Франции, набитый античной мебелью, деликатесами, выдержанными винами и красотками, чьи фотографии украшали страницы журналов. Ему принадлежал и примерно так же оборудованный 40-комнатный дом Дугласа Фэрбэнкса в Беверли-Хиллз.
Через много лет Бёрни скажет, что швейцарцы преследовали его не потому, что он выдавал IOS за швейцарскую фирму, а потому, что банкирам не понравилось, что он сделал офшорные фонды популярными, превратив их в непосредственных конкурентов швейцарских секретных банковских счетов. В этом могла быть доля правды, потому что в 1967 году офшорный мир был наводнен сотнями фондов — имитациями IOS, располагавшими активами примерно в 4 млрд. долларов. Багамы процветали. Как и Панама, которая настолько стремительно превращалась в место для отмывания денег, что кто-то позднее скажет: «Панама — это не страна, это бизнес». Другие юрисдикции также ухватились за возможность продавать подставные компании, помогающие людям прятать активы, и начали регистрировать иностранные банки, при условии, что они не будут принимать вклады от местных жителей.
С увеличением числа предприятий по отмыванию денег, поддерживающих финансовые потоки и занимающихся реинвестициями для незаконной деятельности, неуклонно росла преступность, все изощреннее становились интриги. Гондурас превратился в кокаиновый мост. Гватемала стала убежищем для бандитов, продавая паспорта всем желающим. Коста-Рика и Никарагуа находились под контролем ЦРУ. В парагвайском приграничном городе Сьюдад-дель-Стреснер, который сегодня называется Сьюдад-дель-Эсте, можно было открыто купить и продать все что угодно. Не осталась в стороне и Аргентина, ставшая крупным перевалочным пунктом наркоторговли, откуда кокаин, поступавший из Колумбии, отправлялся на восток — в Африку и Европу, а героин, привезенный из северного Средиземноморья, — на Карибы, в Соединенные Штаты и Канаду. По мере усиления контрабанды наркотиков и расширения незаконной деятельности требовалось «отмывать» все больше денег, что влекло за собой постоянное увеличение числа лондроматов. Рост числа лондроматов означал больший простор для грязных денег, а это, в свою очередь, опять-таки приводило к созданию все новых и новых лондроматов.
И число людей, стремящихся отмыть грязные деньги, казалась бесконечным.
Аллен Джоунс Лефердинк, как-то сказавший: «У меня бывает только два типа дней — счастливые и невероятно счастливые», — был мошенником из Небраски, который обобрал инвесторов в Колорадо, приехал на острова, основал Mutual Funds of America, купил на деньги инвесторов страховую компанию и два офшорных банка, а затем исчез с 15 млн. долларов.
Джером Хоффман основал в Либерии компанию под названием International Investors, превратил ее в два взаимных фонда на Бермудах и исчез с 12 млн. долларов.
Приятель Лански, Эд Левинсон, вместе с другим своим другом, Беном Зигельбаумом, открыл Exchange Bank of Geneva, привлек к участию в нем Идди Блума и Джона Пуллмана, и вскоре на Багамах была создана новая компания Пуллмана и Розенбаума.
Мошенник по имени Кловес Макальпин настолько полюбил схему взаимных кредитов, что для обеспечения ее бесперебойной работы купил себе швейцарский банк. Он пригласил для участия в этой сделке одного из своих друзей — торговца акциями из Детройта по имени Роберт Веско, — и они вместе купили Standard Commerz в Люцерне. Хотя это товарищество оказалось не таким успешным, как обещал Макальпин, оно открыло Веско глаза на офшорный мир и IOS.
Все это время и сам Лански проявлял невероятную активность в управлении собственным банком. Тайно приобретенный в 1958 году, Miami National был не только национальным центром сбора серебряных долларов, используемых в игральных автоматах Лас-Вегаса, он был также трубой для перекачивания грязных денег, возвращающихся с Багам, и денег Teamsters, направляющихся в офшор. Банк финансировал проникновение мафии на рынок недвижимости южной Флориды и взаимодействие с другими местными банками сомнительного происхождения, особенно с крайне подозрительным Bank of Perrine, который, как выяснилось, ЦРУ использовало для различных тайных операций. В дальнейшем следствие установило, что Miami National являлся важным звеном между Teamsters и Чарльзом «Бебе» Ребозо — американцем, проживавшим на Кубе, владевшим Key Biscayne Bank и связанным с кливлендской мафией, которого лучше всего помнят как курьера Ричарда Никсона.