Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире
Шрифт:
Эта компания позднее описывалась Робертом Моргентау как место, «где использовались все мыслимые формы обмана. Она была создана с одной-единственной целью — набивать карманы своих руководителей и сотрудников за счет ничего не подозревающей публики».
В июле 1997 года Москоу созвал большое жюри, которому было передано 228-страничное обвинение из 174 пунктов против A. R. Baron и 13 ее служащих. Москоу обвинил их в развале компании, хищениях в особо крупных размерах, сговоре с целью совершения мошенничества и других преступлениях. Брессману было предъявлено обвинение в краже 8,5 млн. долларов.
На
Столкнувшись с ошеломляющим количеством улик, которые собрал против него Москоу, Брессман признал себя виновным в развале компании и хищении в особо крупных размерах. Поскольку ему реально угрожало 25-летнее тюремное заключение, он согласился сотрудничать с властями при условии отсрочки исполнения приговора.
Пока Москоу расправлялся с A.R. Baron, Гордон Хатчинс, Нил Джинс и Мартин Вудс в Лондоне пытались выстроить обвинение против юристов Эндрю Уоррена и Стюарта Крегги.
Эти трое обнаружили перемещение средств между США и Великобританией и были уверены, что часть этих средств имела незаконное происхождение — в частности, являлась выручкой от мошеннических операций с ценными бумагами. Но, в соответствии с действовавшими тогда английскими законами, для того чтобы обвинить Уоррена и Крегги в отмывании денег, нужно было, чтобы преступление было совершено в Великобритании. А в те дни парламент продолжал утверждать, что отмывание денег может считаться преступлением только в том случае, если оно связано с торговлей наркотиками, терроризмом или крупным мошенничеством.
Пытаясь доказать наличие этой связи, детективы целых три месяца проверяли имена по различным базам данных, надеясь найти хотя бы крошечную улику, которая позволила бы им прищемить хвост этим двум юристам. «Мы были в полном отчаянии, — вспоминает Хатчинс. — Чем дольше мы искали, тем труднее становились поиски».
Совершенно измотанный, Джинс как-то в обед вышел из офиса, чтобы купить себе сэндвич. Подойдя к газетному киоску, он заметил заголовок в газете Evening Standard: 50 инвесторов, включая главу семейной стеклодувной компании сэра Энтони Пилкингтона и покойного Дьюка Атолла, стали жертвами мошеннических операций с ценными бумагами, проводимых в Нью-Йорке компанией A. R. Baron.
Джинсу были знакомы эти имена, и он купил газету. В статье называлось имя Эндрю Брессмана. Джинс знал, что Брессман был клиентом Крегги и тот открыл для него на Джерси несколько либерийских компаний. Он быстро вернулся в офис, и менее чем через час Хатчинс уже разговаривал по телефону со своим знакомым — Кларком Эбрамсом, умным, напористым юристом из SEC.
Хатчинс рассказал Эбрамсу о связи Крегги — Брессман и спросил, не знаком ли он с Джоном Москоу. Эбрамс ответил, что не знаком, но пообещал позвонить Москоу и узнать, не заинтересует ли его дополнительная информация о британских связях Брессмана. Через час после разговора с Эбрамсом Хатчинс уже беседовал
Через несколько дней Хатчинс и Джинс вылетели в Нью-Йорк, чтобы изложить там свое дело. «Мы выступили в роли продавцов, а не покупателей», — говорит Хатчинс.
Было очевидно, что дела, расследуемые по разные стороны Атлантики, были параллельными. Но, будучи параллельными, они в то же время были самостоятельными. Теперь Москоу включил в свой список подозреваемых еще и Крегги с Уорреном и подробно расспросил Хатчинса и Джинса о связях юристов с русскими, фигурировавшими в деле по отмыванию денег через Bank of New York.
Одна из компаний, обнаруженных Хатчинсом, Джинсом и Вудсом на Джерси, была связана с другой офшорной компанией, контролировавшейся русскими, проживающими в Великобритании. Эти русские были связаны с теми русскими, которые проходили по делу Bank of New York. Один след вел прямиком в Benex и Becs International. Другой указывал на Семена Могилевича — русского, находившегося в центре скандала YBM Magnex, который и вылился в дело Bank of New York.
За эти три дня в Нью-Йорке параллельные линии еще больше сблизились. Как-то в разговоре с Хатчинсом Москоу совершенно случайно упомянул о том, что набирает сотрудников. Хатчинс предложил кандидатуру своего приятеля Абрамса. Вскоре Москоу перетянул его из SEC.
Хатчинс и Джинс вернулись в Великобританию, но телефонно-факсовая связь с офисом Москоу не прерывалась и была весьма активной. Москоу включил в свое следствие по делу Bank of New York Европу, в частности Нормандские острова. Хатчинс, Джинс и Вудс продолжали заниматься Крегги и Уорреном. Через несколько месяцев они почувствовали, что набрали достаточно улик, чтобы расколоть Крегги и Уоррена, и получили ордера на обыск их офисов.
Юридическая фирма Talbot-Creggy находилась по адресу: 38, Куин-Энн-стрит, в одном квартале к северу от Уитмор-стрит в лондонском Уэст-Энде. Офис Крегги располагался на первом этаже здания, а Уоррена — на втором.
Были выписаны ордера на обыск, разрешающие доступ ко всем материалам, касающимся 20 офшорных компаний, подобных тем, что были открыты на Джерси, и нескольких лиц, включая Брессмана, О’Кэрролла, Уитса и Маццео. Хатчинс передал копию списка Крегги, который, взглянув на него, заявил, что ни одно из этих имен и названий ни о чем ему не говорит. Тогда Хатчинс поднялся наверх и вручил еще одну копию Уоррену, и тот сказал, что знает Маццео. Уоррен также сообщил, что хранил в офисе отдельные документы, относящиеся к некоторым из указанных компаний, и передал сотрудникам полиции 21 досье.
Многие из документов, полученных полицией в тот день, были дубликатами документов, уже найденных на Нормандских островах. Те же, которых они еще не видели, существенно пополнили имевшуюся у них информацию о Соле Маццео и Westfield Financial. Но одно досье было совершенно особенным. Оно содержало копии факсовой переписки с юристом из Монреаля по имени Гарри Дж. Ф. Блумфилд.
Один из этих факсов, датированный 6 апреля 1994 года и адресованный Блумфилду, на фирменном бланке Talbot-Creggy, был, очевидно, возвращен Блумфилдом, потому что в низу его была приписка от руки.