Всемирный следопыт 1929 № 02
Шрифт:
Рассказчик замолчал. К костру потянулась лохматая фигура и стала прикуривать папиросу.
— А как же золото? Принес он? — спросил жадный голос.
— Золото в тайге и посейчас лежит, друг, вместе с теми, кто его добыл. Тот человек, что вышел, сам его бросил там. Проклятое, говорит, это золото: сколько народу через него погибло!
— Может, они это золото и нашли?
— Кто? Кулик-то? Может статься. Только нам с тобой от этого не легче.
— А заведующий давеча говорил, что они камень ищут, который с неба упал. Для науки будто…
— Слушай их, они тебе наскажут! Нужен им камень, ежели он, скажем, такой же, как вот этот!
В это время залаяли собаки. Люди у костра поднялись, и я вернулся в избу.
Итак, в уме таежных людей легенда о золоте засела крепко, но в этих местах она имеет другой
У костра разговаривали охотники, пришедшие на факторию за порохом, но того же мнения, вероятно, держатся и остальные ановарцы, хотя их число и невелико: кроме заведующего — два человека. Тунгус Лючеткан, чей чум стоит рядом с факторией, не в счет. Я думаю, ему даже в голову не приходит вопрос: зачем русские едут туда, где «Агды валил тайгу»? Люче — чудной народ, они много делают того, что не поймешь. Золото? Но аваньке золота не надо, ему побольше бы белок…
Остальные тут буквально бредят золотом, и, кажется, некоторые не прочь взглянуть на него поближе. В этом отношении особенно подозрительно одно зимовье, расположенное в тридцати километрах от фактории, у устья реки Чамбе. Из этого зимовья исходит слух о тех бандитах из ссыльных, которые будто бы угрожают Кулику и которых в действительности тут нет и никогда не было. Не думают ли обитатели этого зимовья сами проверить, много ли золота накопал Кулик?..
Это вполне возможно. Остановку на фактории надо сократить до минимума…
–
На журавлином острове.
Рассказ Бенгта Берга [13] .
Во время моего пребывания в южной Швеции старый охотник однажды сообщил мне, что в Смоланде, в пустынной лесистой местности имеется болотистое озеро, и там, на островке, должно находиться гнездо журавля.
13
Настоящий отрывок взят из книги Бенгт Берга «С перелетными птицами в Африку», издаваемой Госиздатом.
В тот же вечер я отправился по указанному мне пути. Было начало мая. Журавли должны были снести яйца недели две назад. Это было несомненно. Но где?.. Озеро оказалось налицо и островок так же, только журавлей не было. Однако местный лесничий сказал, что весной видел журавля, летавшего между озером и лесом. Журавль был один и держался молча. Было весьма вероятно, что где-нибудь поблизости находится его гнездо.
Озеро представляло собой нечто в роде пустынного болота, посреди которого поднималось несколько островков. Долго плыл я в своей лодке от островка к островку и, наконец, нашел то, что мне было нужно. Это была небольшая полоска земли, поросшая густыми крепкими елями и низкорослыми чахлыми березками. Когда я добрался в брод до этого островка, то заметил сквозь решот у деревьев взмахи больших крыльев. Журавль! Очевидно, он отбежал от гнезда и теперь улетел в глубь леса. Но откуда он появился? Недалеко от берега, среди заболоченного леса, я нашел журавлиное гнездо. Собственно говоря, это было даже не гнездо: два великолепных яйца лежали на расстоянии ладони друг от друга на большой кочке, широкой и плоской, как стол. Единственным признаком заботы журавля о птенцах был подостланный под яйцами слой травы. С фуражкой в руках, усталый, но радостный, стоял я перед гнездом и думал о том, что подобное счастье может выпасть человеку не более одного раза в жизни…
День клонился к вечеру. Надо было как можно скорее убираться отсюда, чтобы яйца, лишенные материнской теплоты, не остыли на холодном ветерке.
Лодка отчалила и поплыла обратно. Я сделал вид, что занят сетью, но под сурдинку смотрел в бинокль на островок. Долгое время ничего не было видно. Только когда начало смеркаться, обе птицы тихо, как призраки, пролетели над водой и исчезли за силуэтами деревьев. Больше я ничего не видел и поехал домой.
Всю ночь я не спал, ломая голову над вопросом, что мне теперь предпринять, чтобы подойти поближе к журавлю и заснять его при помощи фотографической камеры. Одной мысли о такой возможности было более чем достаточно, чтобы отогнать от человека сон на несколько недель…
Все обстояло бы прекрасно, будь в моем распоряжении достаточно времени, чтобы, спрятавшись поблизости в лесочке, в течение нескольких недель осторожно подбираться к гнезду. Но таким большим сроком я не располагал. Была уже вторая половина мая. Через неделю птенцы должны были вылупиться, и вся журавлиная семейка могла уйти отсюда. Оставалось одно: спешно устроить такую засаду, которую осторожные птицы не смогли бы заметить. Я располагал лишь неделей, и несколько дождливых дней могли испортить все дело. Однако мне повезло. На следующий день была прекрасная погода. Рано утром я поехал к островку. В лодке у меня был запас длинных кухонных ножей, пила, садовые ножницы, топор, две лопаты и несколько пустых мешков. Парень, которого я нанял себе в помощь, смотрел на меня с недоумением.
— Похоже, что мы едем откапывать клад, — сказал он.
— Верно, Иогансен, — отвечал я. — И ты получишь свою долю, если будешь молчать.
Мы плыли по узким заливам и заводям, пока не очутились неподалеку от журавлиного островка. Тут я предоставил лодку на волю течения и нарочно начал нести такую чепуху, что смех Иогансена раскатывался по всему озеру. Когда нос лодки врезался в болотистый островок, где находилось гнездо, птицы там уже не было. Пока Иогансен грохотал, журавль имел возможность понаблюдать за нами и убедиться, что мы попросту глупые рыбаки, меньше всего думающие о нем и о его гнезде. Куда же он девался? Берега состояли сплошь из топких болот и лесных зарослей, в которых ничего не стоило скрыться журавлю.
Когда мы вытащили наши инструменты на берег, издали доносилась перекличка двух журавлей, такая громкая и пронзительная, что кукушка, куковавшая на соседней березе, удивленно умолкла.
Солнце стояло высоко, и можно было не бояться, что яйца остынут. На всякий случай я набросил на них свой шерстяной шарф. В нашем распоряжении было несколько часов. Мы принялись что есть мочи копать болотистую почву, пока не соорудили в каких-нибудь двадцати шагах от журавлиного гнезда нечто в роде окопа. О том, как мы выглядели во время работы, лучше не говорить. Наконец яма была готова. Всю лишнюю землю и вырытые корни мы отнесли в мешках подальше и тщательно прикрыли яму ивовыми ветками, промасленным холстом, и посадили на перекрытие красивейшие болотные цветы. Проделав это, мы пустились в обратный путь, громко разговаривая. Перед уходом я снял с яиц шерстяной шарф и убедился, что они еще теплые.
Я уверен, что многие поймут, как заманчиво с помощью простых вспомогательных средств, настойчивости, терпения и некоторой хитрости открыть себе доступ в интимную жизнь природы, от прямого общения с которой человек давно оторвался; как заманчиво приблизиться вплотную к животным не для того, чтобы убивать и тащить за собой трупы в виде трофеев, а для того, чтобы созерцать, наблюдать…
Три дня под ряд я выезжал в лодке на озеро и приближался к островку с целью приучить журавлей к виду лодки и убедить их, что появление лодки на воде вовсе не означает непременно высадки людей на берег. Только на четвертый день рано утром мы причалили к журавлиному острову. Мелькнувшие за деревьями большие крылья сказали нам, что все в порядке. О том, как я со своими орудиями забирался в засаду, распространяться не стану. Немного погодя лодка отъехала от острова… с двумя людьми, как и пришла. Как ни зорки глаза у журавля (он может различить дрозда на расстоянии километра), он, конечно, не мог разглядеть, что в лодке вместо меня сидело чучело.