Всему свое время
Шрифт:
— Хочешь совет? Пофлиртуй и ты с ним. Не смущайся. Это же так естественно! Вы оба молоды и ваша жизнь только начинается. Не бойся. Развлекись и поиграй. Тем более что это совсем не опасно. Только флирт. Сможешь?
— Попробую, — улыбнулась Лика, отчетливо понимая, что только флиртом не обойдется. По крайней мере, с ее стороны…
Однако, себе на удивление, она послушалась Эльдара и как-то скоро, буквально за несколько дней, изменилась. Откуда вдруг взялись эти кокетливые взгляды из-под полуопущенных ресниц, очаровательное вскидывание бровей, кошачья грация? Якобы случайные, сделанные ненароком, но на самом деле призванные подчеркнуть ее женскую привлекательность? Лика удивляла окружающих и удивлялась сама. А Марина внимательно наблюдала за ней с загадочной улыбкой и через несколько дней, зайдя вечером к Лике в комнату и присев рядом с ней на кровать, завела разговор:
— Знаешь, я рада. Рада и спокойна, — сказала она, глядя Лике в глаза и поглаживая ее по волосам. — Ты действительно ожила.
— Ты о чем? — Лика притворилась, что не понимает ее.
— Ну, ну… — Марина улыбнулась. — Со мной можешь не кокетничать. Я-то вижу и знаю, что с тобой происходит.
— Да? — Лика вскинула брови. — И что?
— Ты становишься женщиной, — как-то торжественно произнесла Марина и добавила: — И виной всему, подозреваю, взоры и улыбки нашего восточного красавца. Дай-то Бог, девочка моя, дай-то Бог… — она потрепала Лику по щеке.
Марина, конечно, была права. Виной всему был Артур. Его взгляды, жесты и слова — вот в чем был смысл Ликиного существования. Он поднял ее на такую невиданную доселе высоту, что у Лики кружилась голова и захватывало дух. «Чем выше вознесешься, тем больнее падать» — гласит мудрость. Но Лика не хотела прислушиваться к мудростям. Она была счастлива, у нее выросли крылья, она не собиралась падать. Она хотела обнять весь мир и со всеми поделиться своей опьяняющей радостью, головокружительным чувством восторга.
«Нет, такого у меня не было. Не было, — упрямо твердила Лика самой себе, оставаясь одна и вспоминая Артура, думая только о нем. — Не было у меня так. С Максимом все было иначе, Он был хорошим. Он был хорош всем, но никогда не дарил мне этого потрясающего ощущения полета, просто потому, что сам не умел летать. Но Артур… — и Лика улыбалась, произнося его имя. — Артур… Марина права, он вернул меня к жизни. Он дал мне крылья и научил меня летать. Он дал мне много. Уже сейчас он дал мне очень много. И сразу. И разве мне еще чего-то хочется? — спрашивала она себя. — Нет… Ничего», — отвечала она себе, но понимала, что внутри нее растет иное желание, желание быть с ним. Всегда быть только с ним. Хотя упорно сопротивлялась этому желанию и не собиралась, не могла еще признаться в нем даже самой себе.
Лика уговаривала себя, что большего счастья ей и не надо, и не может быть больше, и даже подумать страшно, что может быть больше. А «больше» — означало для нее, что и он ее… полюбит. Только и самой себе Лика не могла бы сказать: «Я хочу, чтобы и он меня полюбил. Любил». Это казалось ей абсурдом. Она была уверена, что таких чувств не вызовет у него никогда, слишком уж хорош он был в ее глазах и обитал на каких-то запредельных высотах. Он был для нее сказкой, мечтой, полубогом, идолом, но только не реальным живым мужчиной из плоти и крови. Она смотрела на него снизу вверх и могла лишь тайно вздыхать и возносить молитвы своему кумиру, уверенная в том, что ее божество никогда не спустится к ней, не протянет ей руки…
Полтора месяца Лика жила с ощущением неземного блаженства и тайно молилась, чтобы так было всегда. Она конечно же понимала всю тщету этих молитв, памятуя о том, что «ничто не вечно под луной»… Но тогда ей так мало надо было для счастья — ласковый взгляд, нежное слово, мимолетное прикосновение… Ведь о большем она и не мечтала.
Артур не скупился ни на взгляды, ни на слова, ни на жесты. Он тоже, казалось, испытывал душевный подъем. Действительно, может и у него тогда выросли крылья за спиной? Работа в театре шла полным ходом — репетировали спектакль, а дома ждала прекрасная девушка. О чем, казалось бы, еще мечтать молодому мужчине?
Но Артур мечтал. Не просто мечтал, а бредил. Он безумно хотел попасть в Москву. И не просто попасть — жаждал, чтобы его имя стало известным. И не просто известным, а знаменитым. Артур хотел аншлагов, признания коллег и критиков, хотел работать с лучшим материалом и лучшими актерами. Словом, он мечтал прославиться. И верил. Верил, что это сбудется. Верил так же сильно, как желал.
Да, он был честолюбив. И не собирался попасть в Москву на попутке, а рассчитывал получить персональное приглашение. Поэтому и работал, работал много и истово, сначала в своем городке, а теперь вот здесь. И ждал. Ждал, что его заметят московские метры. Ждал с тоской и надеждой.
Обо всем этом Лика узнала от него самого, когда однажды, в самый разгар репетиций, заглянула в театр. Сцена была пустой, а Артур сидел в первом ряду и мрачно смотрел на декорации.
— Артур, — тихо позвала она. Он обернулся. Посмотрел отрешенным взглядом. — Что-то случилось, Артур? — осторожно поинтересовалась Лика, не решаясь приблизиться.
— Лика, ты? — Он стряхнул с себя задумчивость. — Присаживайся, поболтаем.
— А где все? — спросила она, усаживаясь в кресло рядом.
— Я их отпустил, — Артур недовольно нахмурился. — Что-то никак у нас одна сцена не шла. Не могу понять, в чем дело.
— Тебя что-то тревожит? — участливо поинтересовалась она, с замиранием сердца надеясь — все-таки надеясь! — услышать сокровенное. — Расскажи, это помогает.
Артур глянул на нее с явным сомнением, потом бросил недовольный взгляд на пустую сцену.
— Думаешь, поможет? — уточнил он. — Лика кивнула. — Но нужно ли тебе это?
Он посмотрел ей в глаза, слегка прищурившись, как бы оценивая, стоит ли раскрывать свою душу перед ней, поймет ли. И, наверное, увидел в них такое обожание и такую преданность, что понял — ей это нужно, она не только выслушает, но и все поймет. Уголки его губ тронула мягкая улыбка, и он…
Словом, Ликины надежды оправдались, Артур рассказал ей о самом сокровенном. Она слушала не перебивая. И то, как увлеченно, с какой страстью он говорил, как горели его глаза, ее испугало.
«Он никогда так не смотрит на меня», — обреченно подумала Лика, хотя разумом и осознавала, что не занимает в его сердце и жизни и десятой части того места, которое он занимает в ее сердце и ее жизни. Хотя и осознавала, но вот видеть подтверждение этому было очень горько.
Когда Артур замолчал, внутри у Лики болезненно защемило, и она поняла, что он уедет. «Уедет!» — с отчаянием подумала она. Но тут же снова появилась надежда: да, он может уехать, но при этом может взять ее с собой. Лика посмотрела на него и улыбнулась, Артур улыбнулся в ответ. «Конечно, — стараясь успокоиться, мысленно повторила она, — он вполне может взять меня с собой».