Всему свое время
Шрифт:
— Давно не куришь? — спросила Рита, глядя загадочными глазами Лике прямо в душу.
— Второй год. А ты совсем не пьешь?
— Не люблю, — пояснила Рита. — Но мы все о чем-то не о том, верно? — она улыбнулась.
— Верно, — кивнула Лика, немного помолчала и спросила: — Рита, ты счастлива?
— Да, — Рита погладила Лику по руке. — И ты тоже будешь счастлива, поверь мне.
— Очень хотела бы, — вздохнула Лика, чувствуя, как предательский комок подступает к горлу. — Очень. Но сомневаюсь…
— Зря. Сомнения — это дьявол.
— Да, — снова вздохнула Лика. — Я вот, знаешь, так хотела тебя увидеть и так боялась…
— Вот видишь, твои сомнения оказались совершенно напрасными. Не так страшен рогатый, как его малюют, — улыбнулась Рита.
— Ты права, — Лика пожала подруге руку. — Я очень скучала, Рита.
— Я тоже, — ответила она.
— Рит, давай встретимся без Насти. Мне так много нужно тебе рассказать…
— Конечно, — кивнула Рита. — Теперь мы будем встречаться так часто, как только ты захочешь, — она ласково улыбнулась.
На пороге появилась Настя.
— Маруська, Анжелка, знаете, кого мы упустили в наших воспоминаниях? — она удобно расположилась в кресле. — Что за чудо у тебя мебель! — похвалила Настя, а потом договорила: — Максима…
— Ты ему еще не звонила? — спросила Рита.
— Нет, — покачала головой Лика.
— Я ей сказала, — тут же заявила Настя, — что он изменился и стал хуже, чем был. Чего только стоила эта его женитьба на той белобрысой кнопке! — фыркнула она и мечтательно продолжила: — Да и вообще, какой парень был, а каким стал! — закончила уже негодующе.
— Маруся, скажи?!
— Да, безусловно, — усмехнулась Рита и уже серьезнее, глядя на Лику, добавила: — Не знаю. Я думаю, все мы меняемся. Однако перемена в Максиме и меня не радует… Он всегда был этаким супергероем, а теперь стал супергероем со знаком «минус». Я очень надеюсь, что ошибаюсь, Анжела, но… Одно я знаю твердо, он очень переживал, когда ты уехала, а потом твое молчание его и вовсе доконало…
— Но ты же понимаешь… — начала было Лика.
— Я понимаю, — кивнула Рита, перебив ее, чтобы избежать банальных объяснений. — И Настя вот понимает, а он не понял. Не смог, наверное. Или — не захотел. Он очень любил тебя, Анжела. И решил, что ты его предала. Но, сдается мне, Макс и сейчас все еще хранит эту любовь в своем сердце.
— И я ей о том же говорю, — вставила Настя.
— Хорошо, я ему позвоню, — согласилась Лика, понимая, что ее голос звучит как-то обреченно.
— Только не думай, что мы настаиваем, — Рита коснулась ее руки, — ты девочка взрослая, сама решай.
— А я уже решила.
Остаток вечера прошел за рассказами о том, как они жили все это время. Лика повторила примерно то же, что говорила Насте, за исключением каких-то отдельных эпизодов. Общая картина при этом вырисовывалась весьма радужная. Рита понимающе кивала. В одиннадцать часов Настя спохватилась, что завтра приглашена на пикник и пора возвращаться домой. Рита предложила Лике остаться, но Настя так энергично запротестовала, что подруги ей без лишних слов уступили. Насте вообще легче было уступить, чем доказывать, что она не права. Простились в дверях:
— До скорой встречи, Анжелочка, — поцеловала Рита Лику.
— До скорой.
Лежа в постели, Лика думала о том, что она рада за Маргариту. Ей повезло, и Рита сама это признавала. После школы она поступила в университет на романо-германский факультет. На втором курсе познакомилась со своим будущим мужем, Вадимом, Он тогда открывал ту самую фирму, в которой Настя теперь работает секретарем. Познакомились они на улице, просто шли друг другу навстречу. А уже через пол года сыграли свадьбу. Вадим, встав на ноги, передал бразды правления своему компаньону, а сам занялся налаживанием, скажем так, международных контактов.
Полтора года назад открылось совместное российско-германское представительство строительной компании. Строили в основном коттеджи. Дело шло, да и сейчас (тьфу-тьфу-тьфу!) идет хорошо. Беженцев из различных районов необъятной родины предостаточно, а немецкие коттеджи недороги, просты, надежны и строятся довольно быстро. Сейчас Вадим остался в Дрездене — не закончились переговоры по открытию дочерней компании, которая будет выпускать строительные материалы. А Рита, по ее собственному признанию, вернулась по двум причинам. Во-первых, беременность, а во-вторых, как она сказала, что-то ее сюда тянуло.
— Анжелка! — догадалась Настя, и Рита не стала спорить.
Мысль, с которой Лика уснула, была по-настоящему обнадеживающе-приятной: «Хорошо, что я приехала».
Естественно, что уже на следующий день Лика вернулась к Рите. Они долго сидели и рассказывали друг другу о всех своих радостях и горестях, о том, как скучали друг без друга, как обе рады этой встрече. Словом, вполне понятные и уместные разговоры двух подруг, которые не виделись, можно сказать, целую вечность. Шесть лет в столь молодом возрасте — это действительно очень большой отрезок времени. Отрезок, в который может уложиться очень много.
— Чем же ты думаешь заниматься? — спросила Рита, когда разговор коснулся планов на будущее.
— Искать работу, разумеется. Правда, не знаю, какую работу в нашем городишке может найти искусствовед, — Лика невесело усмехнулась.
— Ладно, что-нибудь придумаем. А как с личным?
— Да никак, — Лика опустила глаза и смутилась. — Рит, давай об этом в другой раз, можно?
— Можно, конечно, — улыбнулась Рита.
И разговор вновь пошел сам собой. Лика даже о своем возвращении рассказала всю правду. А вот об Артуре почему-то умолчала. Ей не хотелось вспоминать о нем сейчас, а потому она обошлась общей фразой:
— Несчастная любовь…
Рита слушала внимательно, не перебивая, словно читая взглядом, в ее сердце то, что Лика упускала из виду.
— Знаешь, Рита, а я ведь стала в церковь ходить.
— Ну и славно, — улыбнулась та. — Я тоже хожу. Хочешь, вместе сходим?
— Да, конечно, — благодарно улыбнулась Лика в ответ. — Знаешь, все это было так сложно… У меня тогда в жизни был, можно сказать, черно-белый период… И вообще… — Она замолчала.
— Анжела, не можешь сейчас говорить — не надо. Пути Господни действительно неисповедимы. Времени у нас будет теперь предостаточно. А разговоры о вере, на мой взгляд, требуют особого душевного настроя. Согласна? — Лика кивнула. — Поэтому не насилуй себя, когда придет время — выскажется все само собой.