Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929
Шрифт:
Фильм «Сорок первый» был снят «на натуре» (попросту — в пустыне) за два месяца. Успех этой по-революционному романтичной истории обязан женственности и темпераменту молодой Ады Войцик, которой прекрасно руководил Протазанов. Важной была также роль комиссара — ее мастерски создал популярный тогда Иван Штраух. Менее значительным этот персонаж оказался в новом варианте «Сорок первого», принесшем славу молодому Чухраю в 1956 году. Фильм Чухрая в какой-то степени обязан старой и безусловно удачной картине ветерана Протазанова, у которого, впрочем, не очень получились несколько мелодраматичный «Человек из ресторана» (1927), а также «Белый орел» (1928), хотя в последнем и снимался Мейерхольд.
В 1923–1925 годах «Пролеткино» выпустило в Москве несколько фильмов, из которых следует отметить только «Борьбу за «Ультиматум»
В это же время расширилось производство фильмов в Ленинграде. Местный Совет передал в распоряжение киностудий часть ценной мебели, брошенной эмигрировавшими владельцами. По свидетельству Р. Маршана и П. Вейнштейна, «после переезда правительства в Москву Петроград оставался в течение примерно шести месяцев официальным центром советской кинематографии. Существовавший в то время Кинокомитет, расширяя свою деятельность, разрабатывал и осуществлял целую серию мероприятий…».
144
На самом деле в фильме говорится как раз о противоположном: герой (комбриг Иванов) убеждает дочь попа, которая его любит, отказаться от венчания в церкви; они регистрируются в загсе и уезжают из деревни. — Примеч. ред.
Когда в Москве был создан Кинокомитет, вскоре реорганизованный в общереспубликанский, между Кинокомитетами обоих городов возникло острое соперничество.
В течение 1920–1921 годов производство было сведено к выпуску хроники и короткометражных документальных фильмов, но снимались также и «массовые зрелища», вроде «Гимна освобожденному труду» и «Взятия Зимнего дворца». Хотя они скорее имеют отношение к истории театра, нежели кино, эти произведения заслуживают упоминания, поскольку именно они предвосхищают «Октябрь» С. М. Эйзенштейна.
«Массовые зрелища» представляют собой своеобразный эквивалент средневековых мистерий, в которых эпизоды Священного писания естественно заменены революционными темами. Первый такой спектакль состоялся в Петрограде на площади перед зданием Биржи. Сценическая площадка возникла на Стрелке, омываемой двумя рукавами Невы. «Гимн освобожденному труду» поставили 1 мая 1920 года при участии нескольких тысяч актеров и статистов Александр Кугель и Юрий Анненков. По словам Николая Евреинова в его «Истории русского театра», «исполнители были разбиты на группы по десять человек, каждый из которых руководил десяткой. <…> В каждой группе исполнителям поручались одинаковые роли — «важных особ», жандармов, предателей дела социального освобождения и т. д. У каждой группы был свой руководитель; также и за каждый эпизод и сектор сценической площадки отвечал специальный человек. Действие было тщательно разделено по времени — заранее установлены выходы, повороты при движении, приветствиях и т. д. Все эти «номера» были сведены в один документ, получивший название «партитуры» спектакля, где указывалось количество исполнителей, исходная и конечная точка их движения, аксессуары и костюмы, звуковые эффекты и освещение.
Режиссерский сценарий постановки предусматривал 170 эпизодов [145] . Управление таким спектаклем можно легко сравнить с самыми сложными войсковыми маневрами. Руководители находились на командном пункте. Связь с отдельными объектами и исполнителями, разбросанными на большой территории, где происходило действие, осуществлялась по полевому телефону и через сигнальщиков. Темп каждого эпизода, продолжительность пауз, звуковые и оптические эффекты регулировались и задавались исключительно режиссером-командующим».
145
Фактически это был decoupage — режиссерская разработка, вообще присущая немым фильмам того времени. — Примеч.Ж. Садуля.
Масштабы
«Этот спектакль, сценическое решение которого принадлежало художнику Юрию Анненкову, шел на трех «сценических площадках», расположенных на площади Урицкого (в прошлом— Дворцовая площадь). На одной из «площадок» режиссером был Александр Кугель, театральный деятель и известный критик. На второй «площадке» работал бывший директор Драматического театра Н. В. Петров. На третьей «площадке», представлявшей собой Зимний дворец с его шестьюдесятью двумя гигантскими окнами второго этажа, которые служили малыми сценами и на которых предстояло показать боевые действия, режиссировал я сам.
В этом грандиозном спектакле участвовали примерно восемь тысяч человек, армейские части и крейсер «Аврора». Следует добавить, что участники группы, написавшей сценарий, избрали меня «председателем авторского коллектива».
Для этой «исторической» (во всех смыслах этого слова) постановки по обеим сторонам арки Генерального штаба были возведены огромные сценические площадки с гигантскими декорациями, поднявшимися до третьего этажа окружающих зданий и соединившимися между собой арочным переходом. Одну из площадок мы называли «Площадкой белых», другую — «Площадкой красных». Между ними располагался сводный оркестр в составе пятисот музыкантов под руководством знаменитого дирижера Хуго Варлиха».
Героем этого коллективно поставленного спектакля были массы (по теории, оказавшей влияние на Эйзенштейна в его немых фильмах), что и следует из описания гигантской пантомимы, сделанного Евреиновым в его статье, опубликованной в 1921 году: «Раздался орудийный выстрел. На «Площадке белых» вспыхнул свет. Временное правительство во главе с Керенским под звуки фальшиво исполненной «Марсельезы» принимает уверения в преданности бывших высокопоставленных чиновников, генералов и банкиров. На «Площадке красных», на фоне заводской кирпичной стены, в происходящее напряженно вслушивается еще не организованный пролетариат. Возникают и ширятся звуки «Интернационала». И под эту музыку слышится гул толпы. Сначала можно различить отдельные выкрики, потом они уступают место многим сотням голосов: «Ленин! Ленин!»
В то время как на «Площадке белых» время проходит в различных спорах и разглагольствованиях, на «Площадке красных» пролетариат собирается вокруг своих руководителей. Следует реконструкция июльских дней и Корниловского мятежа. Затем Временное правительство, охраняемое только юнкерами и армейским батальоном, на автомашинах ищет спасения в Зимнем дворце». По схемам, подготовленным для этой постановки, можно понять, что зрители размещались в центре Дворцовой площади и что действие происходило поочередно во всех секторах пространства, открывающегося перед их глазами. Сначала зрители смотрели в сторону арки здания Генерального штаба (против Зимнего дворца). В момент бегства Временного правительства автомашины двигались по центральной магистрали сквозь толпу зрителей, взгляд которых, следуя за вереницей автомобилей, естественно, перемещался в сторону Зимнего дворца. Затем внимание дробилось между обеими сторонами огромной площади.
«И вот внезапно загорелся свет в окнах этого последнего прибежища сторонников Керенского. Красные, выстроенные в боевые порядки и одушевленные сознанием превосходства своих сил, указывают друг другу направление движения к Зимнему дворцу. Тогда из-под арки Генерального штаба вырываются бронемашины и все красногвардейцы Петрограда.
Со стороны Мойки (на востоке. — Ж. С.)выступают юнкера. Со стороны Адмиралтейства (на западе. — Ж. С.) — вооруженные матросы. Их цель, единственная цель, — Зимний дворец. Из-под портала этой осажденной крепости слышен глухой гул подтягиваемых артиллерийских орудий. Юнкера их замаскировали огромными тавровыми балками. Теперь-то и начинается исторический бой, в котором принимает участие крейсер «Аврора», — бой, переворачивающий решающую страницу в истории России.