Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929
Шрифт:
В начале 20-х годов горстка тех, кому было менее тридцати (а иногда и менее двадцати), казалось, замкнулась в авангарде для посвященных, поскольку «формализм» делал работы молодежи недоступными для широкой публики. Между тем благодаря теоретическим и экспериментальным поискам Льва Кулешова, Дзиги Вертова, С. М. Эйзенштейна, Козинцева, Трауберга, Пудовкина и других советское кино решительно выдвинулось в передовую шеренгу искусства, заявив о себе «Броненосцем «Потемкин», чей выстрел потряс мир. Конечно, эти молодые люди были несправедливы к ветеранам, которые многим помогли в процессе реконструкции кинопромышленности в Советском Союзе, так как без них молодые не имели бы возможности
Но справедливо также и то, что без этих дерзких молодых людей кино молодой Советской страны рисковало быть закутанным в саван отживших традиций. Нам предстоит, таким образом, заняться подробным изучением всего того, подчас необычного, что внесло молодое поколение кинематографистов в основанное ими советское кино как современное искусство высшего международного класса, возникшее посреди многочисленных авангардистских теорий — футуризма, конструктивизма, эксцентризма и т. д…
Глава XLIV
МОЛОДЫЕ СОВЕТСКИЕ КИНЕМАТОГРАФИСТЫ
На фоне малозначительной традиционной кинопродукции понятны решительные заявления молодежи о «полном разрушении», о войне старому кино, старшему поколению. Об этом свидетельствует поэма Дзиги Вертова, написанная в футуристическом стиле в 1922 году и ставшая одним из первых документов новаторской группы Киноков.
«…Вы — кинематографисты: режиссеры без дела и художники без дела, растерянные кинооператоры и рассеянные по миру авторы сценариев,
Вы — терпеливая публика кинотеатров с выносливостью мулов под грузом преподносимых переживаний, Вы — нетерпеливые владельцы еще не прогоревших кинематографов, жадно подхватывающие объедки немецкого, реже американского стола —
Вы ждете, обессиленные воспоминаниями, вы мечтательно вздыхаете на луну новой шестиактной постановки… (нервных просят закрывать глаза).
Вы ждете того, чего не будет и чего ждать не следует.
Приятельски предупреждаю:
Не прячьте страусами головы.
Подымите глаза.
Осмотритесь —
Вот!
Видно мне
и каждым детским глазенкам видно:
вываливаются внутренности,
кишки переживаний
из живота кинематографии,
вспоротого
рифом революции.
Вот они волочатся,
оставляя кровавый след на земле,
вздрагивающей от ужаса и отвращения.
Все кончено» [160] .
Этот футуристический манифест обретает свой смысл в условиях Советской страны, какой она была в 1923 году. Когда Дзига Вертов говорит о «нетерпеливых владельцах еще не прогоревших кинематографов, жадно подхватывающих объедки немецкого, реже американского стола», то целится он в нэпманов, наводняющих советские экраны посредственными американскими или немецкими фильмами, закупленными, как правило, в Берлине. И Вертов видит в художественном и идеологическом ничтожестве выпускаемых фильмов подтверждение «смертного приговора, вынесенного в 1919 году Киноками всем без исключения фильмам, идущим на экранах, — приговора, все еще действительного сегодня» (то есть в 1922 году.—Ж. С.).
160
Здесь и далее фрагменты из произведений Вертова цит. по кн.: Дзига Вертов. Статьи. Дневники. Замыслы. М., «Искусство», 1966.
Итак, Дзига Вертов и его Киноки осуждали всякую постановку, то есть обращение к сценарию, к актерам, к декорациям, к павильону киностудии
Дзига Вертов едва достиг совершеннолетия, когда в России произошла революция. Он родился 2 января 1896 года в Белостоке. Фамилия его родителей, библиотекарей, — Кауфман. У них было три сына. Второй сын, Михаил Кауфман (родился 5 сентября 1897 года), впоследствии стал кинематографистом и ближайшим сотрудником своего старшего брата. Младший, Борис Кауфман (гораздо моложе братьев), стал в 1930 году оператором французского кинорежиссера Жана Виго, затем во время второй мировой войны уехал в США и стал там известнейшим кинооператором.
В 1915 году, спасаясь от наступающих по территории Польши немецких армий, супруги Кауфман вместе с тремя сыновьями покинули Белосток и поселились в Москве. Старший сын в десятилетнем возрасте начал писать стихи. Приступив в Москве к занятиям медициной, он завязал знакомства в кругах футуристов, наиболее ярким представителем которых был Владимир Маяковский. Тогда-то он и придумал себе псевдоним Дзига Вертов.
Слово «дзига», производное от украинского слова, обозначающего куклу, истолковывалось и как непрерывно вращающееся колесо. Оно напоминало также слово «цыган». Фамилия Вертов происходила от русского глагола «вертеть» — кружиться вихрем, вертеться, вращаться вокруг оси, делать поворот. Мысль о вечном движении и определила выбор этого псевдонима, звучного и блестящего. Именно в это время молодой Вертов — Кауфман начал интересоваться кино, и к киноискусству его привела футуристическая литература.
Октябрьскую революцию Вертов принял с энтузиазмом, попросив советские правительственные органы дать ему работу в области кино. Так началось его сотрудничество в «Кинонеделе». В принципе этот киножурнал и был еженедельным (его первый номер вышел 1 июня 1918 года), и до конца года журнал появлялся на экранах более или менее регулярно, но в 1919 году острый недостаток кинопленки привел к тому, что своевременный выход «Кинонедели» нарушился. За год удалось выпустить только четырнадцать номеров.
Вначале работа у Вертова в «Кинонеделе» была административной. В московском Кинокомитете он познакомился с Л. Кулешовым, частые встречи и беседы с которым, возможно, и помогли ему осознать важность монтажа. В дальнейшем монтажеру «Кинонедели» пришлось стать руководителем киносекции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
Первые номера «Кинонедели» мало чем отличались по технике съемок хроники от киножурналов «Пате» или «Гомон», выходивших в 1918 году. И тем не менее содержание номеров «Кинонедели» было захватывающим, так как в них день за днем прослеживались события гражданской войны. Вот, например, содержание одного из номеров за август 1918 года:
«Отъезд моряков на фронт. Бои с чехословацкими воинскими частями в районе Казани. Страшная железнодорожная катастрофа около Москвы. Похороны видного большевика Урицкого. Взрыв на складе боеприпасов в Киеве. После одной из побед над белогвардейцами Красная Армия входит в наполовину разрушенный и сожженный Ярославль».
В один из июньских номеров 1919 года вошли следующие сюжеты:
«Празднование 1 мая на Красной площади Дня всевобуча. Отъезд добровольцев на фронт. Культурная жизнь: выставка в газетных киосках картин и афиш, воспроизводящих анатомическое строение человека. Реквизиция различных предметов домашнего обихода, оставленных буржуазией на хранение на складах, и раздача реквизированного имущества народу».