Всевидящее око
Шрифт:
Он выразил всем своим видом отвращение и погрузился на время в молчание.
Паула лукаво спросила:
– Разве вы не любите свою мать, Исполнитель?
Он взглянул на Паулу и снова поморщился.
– Я люблю ее, наверное, но я знаю также ее недостатки. Боже, как она страдает. Мученица. Сколько лет своей жизни она отдала детям. Как жестоки они, не понимают и не ценят ее. Типичный пример!
Кто-то из сидевших за столом сказал:
– Если вы полагаете, что родители не способны воспитывать детей, то кем вы предполагаете их заменить?
–
Рекс тряхнул головой.
– А что там?
– спросил он шепотом у Паулы, кивнув в сторону стола, вокруг которого не только сидели, но и стояли люди.
– Не знаю, - прошептала в ответ она.
– Давай походим от стола к столу, пока ты не найдешь что-нибудь интересное для себя. И тогда ты либо послушаешь, либо поговоришь с ними, если захочешь.
Это был не монолог на этот раз, а небольшой диспут.
– Я не страдаю узостью взглядов. Я не горю желанием сжигать гомосексуалистов на костре. Если их, скажем, вкусы отличаются от моих, это их личное дело.
Он наклонился вперед и указал пальцем на молодого человека, сидевшего напротив него.
– Однако такого рода добровольные отношения между взрослыми - это одно. Но я никак не могу одобрить тех взрослых, которые соблазняют молодых людей, которые в противном случае могли бы остаться нормальными.
– Что же вы понимаете под словом "нормальный"?
– спросил его раздраженно другой.
– Дайте мне определение понятия "нормальный" применительно к сексу.
– Вы знаете, что я имею в виду. Основным предназначением сексуального акта является воспроизведение рода. Это - нормально. Если вы начинаете действовать вопреки этой конечной цели, вы покушаетесь на род человеческий. Если гомосексуалист соблазняет нормального молодого человека или женщину, он посягает на их потомство.
– Смешно слушать, - сказал кто-то.
– Неужели Кинсей прожил впустую? Ведь хорошо известно, что практически каждый имеет некоторую склонность к гомосексуализму. Человечеству не угрожает опасность только потому, что не каждый может приспособиться к обычной сексуальной практике. Разве греки Золотого века не справлялись с задачей воспроизведения рода? Конечно, справлялись. Более того, у них был такой высокий прирост населения, что они вынуждены были мигрировать в колонии по всему Средиземноморью. А как вы знаете, гомосексуализм процветал в Древней Греции.
На стене вспыхнули красные лампочки, и комната моментально замерла.
Последний из выступавших тяжело вздохнул:
– Облава. А я на поруках после того, как последний раз попался.
Паула быстро окинула взглядом комнату. Все члены разговорни были уже на ногах и ходили кругами в нерешительности.
То тут, то там раздавались голоса и даже крики. Все смешалось. Где-то в отдалении раздался звук тяжелого удара, по-видимому, была высажена дверь.
Кто-то вскрикнул:
– Как же нам выбраться отсюда? Они заходят и через
– О Великий Скотт, - вырвалось у Рекса Морриса.
– Нас схватят. И я никогда теперь не получу приличного назначения.
Паула Клейн взглянула на него несколько странно и скомандовала:
– Следуй за мной. Сюда, вот сюда.
Он последовал за ней через несколько комнат и небольшой коридор, из которого они попали в крошечный кабинет. Кроме одного стола и двух прямых стульев в нем из мебели ничего больше не было. На стене, правда, висел почему-то портрет Высшего технолога.
За столом сидел краснолицый мужчина среднего возраста в форме Старшего исполнителя. Всем своим видом он выражал возмущение.
– Облава, - с горечью произнес он.
– Вторая за этот месяц. Что там у них стряслось в ФРБ, если их Технологи так выслуживаются? Привет, Паула.
Он взглянул на Рекса.
– Кто это?
Паула сказала с нетерпением:
– Майк, это сын Леонарда Морриса. Он недавно у нас в городе. Ты прав относительно Технолога Матта Эджеворта. Он изо всех сил хочет заполучить пост Первого Технолога и пытается разрекламировать себя. Если он схватит Рекса в разговорне, он может взять его на заметку. Ты сам знаешь. Кроме того, Рекс пока не установил связи ни с одним из Функциональных Рядов. И у него нет такой организации, которая могла бы взять его под защиту, если он попадет в технатовский суд. Майк, ты должен предпринять что-нибудь.
Майк кивнул головой в направлении тех комнат, откуда только что пришли Паула и Рекс.
– Каждому из тех, кто там остался, кажется, что у него есть особые причины не быть схваченным. Почему вам кажется, что вы не такие, как они?
– Майк, это не кто-нибудь. Это сын Леонарда Морриса. Если его схватят, об этом будут трубить на каждой станции Техната. И это будет еще один удар по его отцу, а, как мне кажется, этот человек получил их уже достаточно от нашего общества.
Майк, очевидно, быстро принимал решения и быстро действовал. Он был уже на ногах.
– Хорошо, идите сюда. Ты сама в уязвимом положении, Паула.
Он открыл дверь стенного шкафа для одежды.
– Я пользовался этим ходом всего лишь два или три раза. Возможно, полиция знает о нем. А может и нет. Я даже сам не воспользуюсь им. Это только на случай крайней необходимости. Желаю удачи, Технол Моррис.
Рекс пробормотал в ответ:
– Спасибо, Майк.
– О, Великий Говард, поторопись же, - сказала Паула.
В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги.
Она сняла и отбросила два или три пиджака, чтобы добраться до небольшой потайной двери. Паула надавила на нее, и дверь отворилась, как раз в тот момент, когда Майк закрыл за ними дверь шкафа.
Стало темно.
– У тебя есть фонарь?
– спросила она шепотом.
– Я не вижу своей руки прямо перед лицом.
Он зажег свой фонарь, и они смогли продолжить свой путь по очень узкому проходу. Заканчивался он нормальной на вид дверью, которая вела в коридор. Он был освещен.
Паула сказала: