Всевидящее око
Шрифт:
– Простите, если я тогда обидел вас своим поспешным суждением, – сказал я парню. – Уверен, Мати бы понравилось.
По горько рассмеялся.
– Ей не могло не понравиться, – сказал он. – Ведь это ее стихотворение.
Я тоже улыбнулся.
– Знаете, По, я очень часто жалел, что на том балу она не встретила вас. Она ведь тоже любила Байрона. Вы бы нашли с ней общий язык. Правда, вы могли ее замучить своими разговорами, но это была бы единственная грозившая ей опасность. И кто знает? У нас могла бы получиться неплохая семья.
– А получилось…
Он не договорил.
– Да, – почти прошептал я.
Руки По были прижаты ко лбу. Из полуоткрытого
– Лэндор, зачем вы так изощренно разбиваете мне сердце?
Я отодвинул пустой стаканчик и встал.
– Так отомстите мне, – сказал я.
Я ощущал на себе его глаза, когда шел к мраморной вазе и вынимал из нее старое кремневое ружье. Мои пальцы смахнули пыль с гладкого ствола.
По хотел было встать, но снова сел.
– Оно ведь не заряжено, – опасливо косясь на меня, сказал он. – Вы тогда говорили, из него можно только пошуметь.
– Я немного пограбил вест-пойнтский арсенал. Теперь внутри не только порох. Рад сообщить, что это ружье до сих пор стреляет. И неплохо стреляет.
Я протянул По ружье, будто вручал подарок.
– Окажите мне услугу.
Его глаза начали расширяться, грозя вылезти из орбит.
– Лэндор, вы что задумали?
– Представим, что это дуэль.
– Нет!
– Обещаю вам, я буду стоять не шелохнувшись. Вы обязательно попадете. А когда все будет кончено, вы просто сунете ружье обратно в вазу, закроете дверь и спокойно уйдете.
– Нет, Лэндор!
Я опустил ствол ружья и через силу улыбнулся.
– Вся штука в том, друг мой, что я не хочу отправиться на виселицу. Я вдоволь насмотрелся, как вешают преступников. Палачи редко умеют быстро выбить скамейку из-под ног. Петля часто соскальзывает и не успевает сломать шею. Некоторые часами висят в жутких мучениях, ожидая смерти. Если такое же уготовано и мне, я уж лучше… Я вновь протянул ему ружье.
– Я прошу вас о последнем одолжении.
По стоял в нескольких футах от меня, водя пальцами по шомполу, укрепленному под стволом… Чувствуя, что я жду его ответа, он медленно покачал головой.
– Лэндор, это выход для трусов.
– А я и есть трус.
Нет. Мне очень многое не нравится в вас, но вы не трус.
У меня ослаб голос.
– Вы слишком милосердны ко мне, – прошептал я. Не забуду, с какой нежностью этот парень на меня посмотрел. Он очень боялся меня огорчить.
– Простите, Лэндор, но я не ангел, раздающий милосердие. За этим нужно обращаться к другой инстанции.
По дотронулся до моей руки.
Простите меня, Лэндор. Мне очень жаль.
Тяжело ступая, он подхватил свой плащ (все с той же незашитой дырой на правом плече) и направился к двери. Там он обернулся и еще раз взглянул на меня и на мое бесполезное кремневое ружье.
– Я навсегда запомню…
Он осекся. Он, с такой легкостью игравший словами, сейчас не знал, что сказать.
– Прощайте, Лэндор.
Это были последние слова, которые я услышал от кадета четвертого класса По. Больше мы с ним не встречались.
Рассказ Гэса Лэндора
43
Декабрь 1830 – апрель 1831
Что мне скрывать, читатель? Я и впрямь оказался трусом. Иначе я бы свел счеты с жизнью сразу же после ухода По. Древние греки и римляне не цеплялись так за эту бренную жизнь и, едва что-то начинало угрожать их чести, тут же кончали с собой. А я не смог.
И тогда я начал раздумывать о возможных
Начав писать, я уже не мог остановиться. Я работал дни и ночи, как литейный завод Кембла, и уже не огорчался отсутствию гостей. Наоборот, гости лишь мешали бы мне, отвлекая от дела.
Не скажу, чтобы я стал совсем уж затворником. Довольно часто я наведывался в заведение Бенни, но днем, дабы случайно не столкнуться с кем-нибудь из кадетов. И конечно же, я встречал там Пэтси. Даже в лучшую пору наших отношений на публике она всегда была со мной учтива, но холодна. Сейчас ее вежливое приветствие и пара ничего не значащих фраз – это все, на что я мог рассчитывать.
От завсегдатаев Бенни я узнал кое-что о По, ставшем их всеобщим любимцем. Вскоре после рождественских праздников По начал заключительный этап своей кампании против Вест-Пойнта. Очень тихой, но последовательной. Кадет По перестал являться на занятия. Его не видели ни на французском, ни на математике. Он пропускал вечерние парады и богослужения. Более того, По отсутствовал на утренних поверках, и его никак не могли найти, когда наступал его черед идти в караул. Иными словами, он пропускал все, что только можно, игнорировал любые приказы и являл собой образец непослушания.
Через две недели По добился желаемого: он предстал перед вест-пойнтским трибуналом. Он почти ничего не сказал в свое оправдание и был в тот же день отчислен из академии.
Довольный, По навестил Бенни и сообщил, что отправляется прямо в Париж, где будет просить маркиза де Лафайета помочь ему вступить в польскую армию. Не представляю, как он рассчитывал добраться до французской столицы, ибо за ворота Вест-Пойнта он вышел с двадцатью четырьмя центами в кармане. Тем не менее По не желал прослыть должником и принес Бенни одеяло и почти все из своей одежды. В последний раз его видели возле санного обоза: По упрашивал кучеров довезти его до Йонкерса [167] .
167
Город в штате Нью-Йорк.
Наверное, он их уломал и его взяли с собой. Он уехал, оставив после себя курьезную легенду.
Естественно, никто из посетителей заведения Бенни не видел этого своими глазами, хотя многие уверяли, что им рассказали кадеты, бывшие очевидцами случившегося. В один из последних дней своей кадетской жизни По приказали явиться на плац перепоясанным и вооруженным. Он выполнил приказ, явившись перепоясанным, вооруженным и… совершенно голым. Так и стоял на Равнине, голый, как лягушонок. Бенни уверял, что По желал показать всем свою «южную оконечность» [168] . Легенда эта кажется мне сомнительной по двум причинам. Во-первых, По не был любителем непристойных зрелищ и не стал бы выставлять себя напоказ подобным образом. А во-вторых, он даже в одежде с трудом переносил холод.
168
Игра слов. Вест-Пойнт в переводе с английского означает «западная оконечность», или «западный мыс».