Всеволод Залесский. Дилогия
Шрифт:
– Это, пожалуй, правильно. Когда, говорите, вернулись офицеры и погоны?
– После Сталинграда.
– Понял. А когда именно была… будет Сталинградская битва, вы не помните…
– Не помню.
– И ладно. – Комиссар встал со стула. – Пора ехать.
– Евгений Афанасьевич, – неуверенно сказал Севка.
– Что? – комиссар чуть улыбнулся.
– Отчего взорвался тот эшелон с боеприпасами? Вы выяснили?
– В общих чертах, Всеволод Александрович, в самых общих чертах. Там сейчас немцы. Но нашлись свидетели, которые сказали, что рвануло в результате пожара. Загорелось от разрыва снаряда, сразу погасить не успели, в общем-то, и гасить
– То есть даже если Орлов немецкий агент, он все равно не мог знать, когда именно должно было взорваться?
– Не мог, – подтвердил комиссар. – А кстати, мост не удержали тогда. Первую атаку отбили, потом подошла немецкая артиллерия… Мост взорвали, и то хорошо. Но ни старший лейтенант Орлов, ни старший сержант Малышев к нашим не вышли. Несколько человек я нашел, они рассказали, что старший сержант героически дрался, лег за пулемет, но потом, когда мост взлетел на воздух, пограничники его потеряли из виду. Такие дела. Комдив, к сожалению, умер. Еще вопросы?
Севка хотел ответить, что вопросов нет. Он и сам был уверен, что вопросов у него больше нет, какие тут могут быть вопросы. Но неожиданно для себя все-таки спросил:
– Вы меня награждать будете… и в газету… Для чего? Хотите изменить будущее?
– Ну что вы! – засмеялся комиссар. – Какое изменение будущего? Я о таких высоких материях и не пытаюсь рассуждать. Мое знакомство с вопросами путешествия во времени полностью укладывается в книгу Уэллса. Когда я третьего дня попытался спросить об этом одного знакомого физика, тот очень удивился, почему это серьезный человек интересуется подобными странными пустяками.
– Тогда зачем?
– Понимаете, Всеволод… Человеку свойственно в самых невероятных ситуациях вести себя так, как он привык. Теми же самыми методами. Я уже очень давно ничему не удивляюсь, а принимаю к сведению и накладываю на свое видение мира, – комиссар протянул Севке пилотку. – Вот, не забудьте.
– Зачем? – повторил Севка свой вопрос.
– Это, кстати, ключевой момент, Всеволод Александрович. Я не верю в совпадения. Вернее, не так. Я верю в совпадения, я верю в самые невероятные совпадения и даже в целую кучу одновременных невероятных совпадений. Но когда эти совпадения подкрепляются совершенно недвусмысленной информацией, когда я получаю записку от человека, который… В общем, я понимаю, что все это вместе – совпадения и несовпадения имеют какую-то цель, происходят не просто так, а для чего-то, что я должен вести себя так, как повел бы в любой другой ситуации, хоть отдаленно на нее похожей. Если я не понимаю, зачем мы встретились с вами, зачем меня провели мимо немецких танков, зачем много еще разных мелочей произошло, я должен дать возможность своему оппоненту сделать второй шаг. И попытаться срисовать его на этом втором шаге. А если не получится так сразу, то я все равно буду иметь две точки и смогу построить вектор…
Комиссар вышел. Севка – следом.
Машина во дворе была другая, ту, что была возле моста, они бросили на аэродроме, но особой разницы в машинах Севка не заметил. За рулем сидел тот же самым водитель, Петрович, кажется, вспомнил Севка. На переднем сиденье сидел Никита и опять с автоматом на коленях.
Севка сел на заднее сиденье, рядом с ним сел комиссар.
– Никита, – сказал комиссар, когда машина выехала со двора на лесную дорогу. – Я с вами не пойду, некогда. Петрович вас дождется, отвезет на квартиру к Евграфу Павловичу. Ты там оставишь Всеволода Александровича, а сам съездишь на базу, порешаешь вопросы с продуктами
– Его давно нужно забрать сюда. Или вообще эвакуировать… – сказал недовольным тоном Никита.
– Без книг?
Никита тяжело вздохнул и промолчал.
Севка Москвы не знал. В свои редкие приезды передвигался в основном на метро и неоднократно удивлялся, что места, к которым он ехал с двумя пересадками, оказывались всего в нескольких шагах от точки старта. Так что особых изменений он увидеть из окна машины не смог. Да, витрины магазинов были заложены мешками, постоянно попадались навстречу военные машины и даже кавалеристы, что повергло Севку в нечто подобное изумлению.
– Кстати, – вспомнил Севка, – седьмого ноября на площади будет парад.
– Так всегда проходит, – сказал Никита, не оборачиваясь.
– Да? – Севка шмыгнул носом. – Но тут будет какой-то необычный.
Машину несколько раз останавливали, проверяли документы и пропускали.
Севка отчего-то был уверен, что награждать его будут в Кремле, поэтому удивился, когда машина остановилась возле какого-то пятиэтажного дома.
– Через час Петрович будет здесь, – сказал комиссар.
И машина уехала.
Дальше все прошло будто во сне.
Севка и Никита предъявили свои документы на входе и поднялись по широкой лестнице на второй этаж, в зал. Сели на кресла поближе к проходу, чтобы не толкаться потом, когда придется выходить за наградой.
Зал заполнился быстро, в президиум вышло несколько военных. Севка рассмотрел в петлицах ромбы и звезды.
Один из тех, что были с ромбами в петлицах и звездами на рукавах, вышел к трибуне и выступил с речью, энергично взмахивая правой рукой, сжатой в кулак. Ему аплодировали. Аплодировал и Севка, не разобравший ни слова. Или не понявший ни слова. Ему было не до того, ему сейчас предстояло выйти на сцену на глазах сотен людей, получить орден – заслуженный или нет – и вести себя так, чтобы никто не догадался, что он – не отсюда. Что его забросило сюда из далеко не прекрасного далека.
В результате Севка прозевал свою фамилию. Никита толкнул его в бок, Севка вскочил, уронил пилотку, которую держал на коленях, хотел было ее поднять, но Никита просто выпихнул его в проход, и Севка быстрым шагом прошел к сцене и поднялся на нее по ступенькам.
Стоявший на сцене генерал сказал что-то, в зале засмеялись. Севка чуть не вскинул руку к голове без головного убора, покраснел, выдавил из себя заученную и отрепетированную фразу, что прибыл для награждения.
Генерал засмеялся и сказал, что небось, когда немцев в штыковой колол, так не волновался, Севка честно сказал, что там было проще, и добавил неожиданно для себя, что в следующий раз будет спокойнее. В зале засмеялись, генерал прикрепил орден, Севка снова чуть не откозырял с пустой головой, повернулся к залу, подчиняясь жесту генерала, и сказал, что немцев сюда никто не звал и что он не собирается останавливаться на достигнутом…
На свое место Севка вернулся под аплодисменты.
После награждения к нему подошел корреспондент, сделал несколько снимков, выслушал краткий рассказ о подвиге, сделал какие-то пометки в записной книжке и пообещал, что заметка и фотография обязательно появятся завтра в «Красной звезде».
Машина ждала у дома.
Севка сел на заднее сиденье и вытер лоб. Водитель молча протянул ему бутылку с водой, Севка сделал большой глоток и с удовольствием почувствовал, как напряжение его покидает. У него получилось. Вот никто не заметил.