Вскрытие покажет
Шрифт:
– Абсолютно.
В момент разговора я как раз шла к медсанчасти, а вокруг не было ни души.
– Значит, так, – успокоившись на этот счет, продолжил майор. – В отношении Губанова. Начнем с того, что меня удивили ваши откровения по поводу отсутствия в его внешности столь очевидных отличительных признаков, как шрамы, и я решил разыскать кого-нибудь из его бывших сослуживцев. Мне подфартило, и я надыбал сразу двоих.
– И?
– С одним, к сожалению, удалось только по телефону поговорить – в рейсе он, но, как и ожидалось, он в точности описал фото, которое находится в деле Губанова. А вот с другим, Константином Ефремовичем Сидельниковым, я встретился лично. Он рассказал, что действительно служил с Губановым. Отзывается о нем как о человеке кристально честном и отличном враче.
– Значит, ничего интересного! – разочарованно протянула я.
– То есть как это – ничего? Вы разве не получали фото Губанова, которое я вам выслал на тот адрес, что вы предоставили?
– Еще нет – я к себе еще не заходила.
– А вот я ваше получил. Короче, дело в следующем: Сидельников подтвердил, что фото в деле Губанова полностью соответствует действительности. А вот в вашем снимке, Агния, он признал совершенно другого человека.
– Что?!
– То-то и оно! Человек этот, Илья Игоревич Шатунов, заканчивал военно-медицинскую академию вместе с Сидельниковым. Позже их распределили в один и тот же округ, но на разные суда. Так вот, об этом Шатунове он как раз ничего хорошего сказать не может – разве что тот, кажется, был неплохим хирургом…
– Погодите, Артем Иванович, – прервала я майора, – вы тут мне толкуете, что мой Губанов – на самом деле какой-то там Шатунов?
– Ну, а я о чем? Слушайте, дальше – еще интереснее.
– Куда уж интереснее!
– Шатунов, по словам Сидельникова, вляпался в неприятную ситуацию. Он никогда не отличался щепетильностью и больше всего на свете ценил деньги. Конечно, мы все не без греха, но, коль уж выбрал военную карьеру, должен понимать, что миллионов не заработаешь!
– Полковник Акиньшин бы с вами не согласился, – хмыкнула я. – Он очень даже неплохо устроился!
– Шатунов, как я уже сказал, мечтал повысить свое материальное благосостояние. У него была красавица-жена, тоже, кстати, врач, и он хотел, чтобы у нее было все только самое лучшее. Да и сам Шатунов был не дурак прокатиться на дорогом авто, выпить эксклюзивного вина – в общем, пожить на широкую ногу.
– И как же он умудрялся?
– Сидельников точно не знает – я ведь уже упоминал, что они служили на разных судах, но был один неприятный инцидент… Вернее, можно сказать, настоящий скандал: Шатунова обвинили в том, что он подменяет анализы матросов.
– То есть?
– Наркотики. Они ведь большую часть стояли на рейде, времена были сложные – то топлива нет, то еще какая-нибудь неприятность, и матросня баловалась дешевой наркотой – благо там, где они стояли, этого добра было хоть ведром черпай! А Шатунов делал так, чтобы комар носа не подточил: когда бы матроса ни заподозрили в употреблении, он сдавал анализы и оказывался чист. Все бы так и шло, если бы сам помощник капитана, Горобченко, находясь под кайфом, не сбил на машине женщину с ребенком. Делом занималась военная прокуратура, а Шатунов брал у него пробы крови и мочи и, если верить ему, не нашел никаких следов. Однако, судя по всему, с самого начала стояла задача «разобраться с Горобченко» – у него было достаточно врагов, – под раздачу попал и Шатунов. Началась проверка, выявилось несколько случаев подмены анализов, а также другие злоупотребления, включая недостачу строго подотчетных медикаментов наркотического свойства, и Шатунову грозило судебное разбирательство.
– Так что, его судили?
– А вот и нет – он очень вовремя погиб!
– То есть как это – погиб? Насколько я поняла…
– Вы все правильно поняли, Агния. На время разбирательства Губанова перевели на судно Шатунова.
– Для контроля?
– С таким прицелом. Однако грянули учения, и корабль снялся с якоря. Тот поход вышел несчастливым: на вторые сутки пути на борту случилось возгорание. Позже выяснилось, что имел место поджог и погибли с десяток человек – в том числе и Шатунов. Губанова и еще нескольких подобрало иностранное судно, курсирующее в нейтральных водах. Он, видимо, сильно пострадал и был отправлен в госпиталь на материк. Впоследствии демобилизовался по ранению, и с тех пор его след теряется. И вот Губанов неожиданно всплыл на вашей заставе, причем у него лицо покойного Шатунова и ни следа от полученных в аварии травм!
– Какая интересная история получается! Вы считаете, что каким-то образом Шатунову удалось выдать себя за Губанова, который на самом деле погиб во время того пожара?
– Именно.
– Но как же Шатунову удался такой трюк? – удивилась я. – Ведь и его, и Губанова многие знали в лицо!
– Вот потому-то он во флот и не вернулся: слишком много знакомых лиц! И забрался он, можно сказать, в самую глушь – ну, скажите, кто бы стал искать его в Уссурийской тайге?! Полагаю, к нему каким-то образом попали документы Губанова… Если, конечно, верить в то, что случившееся на судне – чистая случайность.
– Думаете, это Шатунов подстроил, так как ему грозили неприятности из-за наркоты?
– Это мы уже вряд ли сможем доказать – слишком давнее дело. Но вот что забавно: лже-Губанову все могло сойти с рук, если бы не еще одна случайность: Сидельников, чье имя я уже упоминал, знающий и Губанова, и Шатунова, достиг больших высот. С флота он тоже ушел, продвинулся по карьерной лестнице и по чистому стечению обстоятельств вошел в состав комиссии проверяющих, которая собирается шерстить вашу заставу.
– Как вы об этом узнали?
– Как? Да он сам сказал!
– Так-так… Кажется, кое-что начинает проясняться!
– Вы это сейчас о чем? – недоуменно поинтересовался майор.
И я поведала ему о загадочном исчезновении Губанова.
– Говорите, Акиньшин показал ему бумагу со списком членов комиссии?
– В том-то и дело! Теперь, после вашего рассказа, становится понятно, что Губанов… то есть Шатунов, мог вспомнить фамилию Сидельникова. Он просто сложил два и два и сообразил, что тайна его смерти раскроется!
– Вы хотите сказать, что лже-Губанов бегает где-то в тайге?!
– Возможно, он уже в Хабаровске, а оттуда, если то, что я предполагаю, правда, он может направиться в любом направлении: у Губанова должно быть полно денег!
– Может, поделитесь сведениями? А то у меня создается впечатление, что я что-то пропустил!
К вечеру все уже знали, что майор Губанов пропал с заставы. Акиньшин паниковал не на шутку, но не потому, что в тайге мог затеряться его подчиненный, а лишь оттого, что опасался: Губанов знает, что в медсанчасти дела обстоят настолько плохо, что он решил свалить раньше, чем нагрянет проверка. Именно так полагал и сержант Строев.