Вскрытие покажет
Шрифт:
В следующий миг зверь прыгнул в чащу, как гигантская черная тень. И наступила тишина. Если бы не то, что осталось от тела майора Губанова, ставшего обильным ужином тигра, Денис решил бы, что все это ему померещилось. Расслабившись, он прислонился к стволу дерева. Каждая кость, каждая мышца в его теле болела – не от удара Губанова, но от невероятного напряжения, пережитого за эти несколько минут… Минут? Ему показалось, что прошли часы – как будто вся жизнь пронеслась перед глазами. По этой причине Денис не среагировал на шум ломающихся веток. Даже если тигр решил вернуться, это уже не имело значения: на сегодня событий более чем достаточно, и он хотел лишь, чтобы все поскорее закончилось.
– Агеев, ты живой?!
Голос Изюбря прозвучал как музыка для
– Да… – пробормотал он, не открывая глаз. – Кажется…
Сержант Ожегов пропал: говорили, он уехал в Хабаровск и с тех пор его никто не видел. Я предполагала, где может находиться торговец «белой смертью», так как сама же лично сообщила Фэй Хуангу о том, куда и когда едет Ожегов, едва получив информацию от Дениса, но делиться своими предположениями с кем бы то ни было не собиралась: некоторым вещам лучше оставаться неизвестными. Тем более что мне, в общем-то, было не до пропавшего сержанта контрактников: на заставе за последние сутки произошло столько всего, что я не знала, за что хвататься. Во-первых, пожар на окраине Казаково, во время которого дом Профессора сгорел дотла. Наши солдатики прибыли слишком поздно, да и вряд ли они смогли бы что-то сделать, ведь деревянное здание занялось мгновенно, как стог сена. Никто из поселян не пострадал, но сам хозяин не выжил. Потом произошли события, во время которых Денис снова едва не погиб (каждый раз диву даюсь, как это мальчик умудряется вмешиваться в неприятности, а потом прямо-таки чудом избегает верной смерти – тьфу-тьфу-тьфу, конечно!). Губанова задрал тигр – все-таки это ружье выстрелило, а ведь лесник предупреждал! Говорят, его следы обнаружили на самой границе – неужели тигр «эмигрировал»? Из рассказа Дениса я поняла лишь то, что хищник по какой-то причине решил удовольствоваться преступником-майором и не тронуть его самого – что ж, спасибо ему! А вот Строеву не повезло: его ранение оказалось серьезным, в отличие от Арсена. К счастью, мы успели вовремя доставить сержанта в медсанчасть. Так как на других медиков, кроме медсестер, рассчитывать не приходилось, мы с Денисом успешно провели операцию, и парень выкарабкался. Рану Кочаряна заштопали в два счета: похромает пару недель, и все. Изюбрь оказался гораздо лучшим человеком, чем я о нем думала. Пришлось рассказать ему обо всем. Наши с Денисом откровения произвели на капитана огромное впечатление: почти все время, что мы говорили, он сидел с открытым ртом и лишь время от времени качал головой.
– Значит, Губанов… продавал органы китайцам? – уточнил Руденчик, когда мы закончили.
– Выходит, так, – кивнул Денис.
– Органы наших солдат и жителей близлежащих поселков?
– Да, – подтвердила я. – Кстати, легенда о чудовище из озера здорово помогала скрывать следы преступления: люди так боялись воображаемого монстра, что принимали исчезновения людей за его проделки! В разговоре со мной мама Матвея упомянула о пропавшем деревенском дурачке, который якобы отправился в город искать себе невесту. Как потом выяснилось, он был не единственным, кого считали пропавшим без вести. Оправдывали такие исчезновения не столько существованием чудовища, сколько желанием людей вырваться из здешней глуши: пропадали-то в основном молодые и здоровые мужчины, и все полагали, что они сбегали в поисках лучшей жизни.
– А наши солдаты, что же, выходит, и не дезертиры вовсе? – спросил Руденчик. На лице его читалась растерянность.
– Во всяком случае, те, кто в списке, полученном из лаборатории, – нет. И те два мальчика, приятели Арсена Кочаряна, которые, как говорили, стреляли друг в друга…
– Друг в друга?! – изумленно переспросил Изюбрь. – Но этого просто не могло быть?
– Почему? – удивилась я. – Так значилось в документах, выданных на руки родителям ребят, а они основывались на экспертизе, полученной из военной прокуратуры округа.
– Да потому, – ответил капитан, – что мы с Крыласовым были свидетелями того, что парней застрелили! Я, конечно, не медик, но сразу было ясно, что они не могли нанести себе подобных ранений. Крыласов и я, мы оба написали рапорты и отдали полковнику Акиньшину, а он, в свою очередь, должен был передать их следователю!
– Ну, – хмыкнул Денис, – судя по всему, ваши показания претерпели небольшие изменения, пока дошли до родителей потерпевших!
– Эксперту ОМР удалось установить, что оба мальчика были убиты из снайперской винтовки китайского производства, которая никогда не состояла на вооружении у наших войск. Но, раз вы сами говорите, что не сомневались, что парни друг в друга не стреляли, то почему не провели проверку?
– Провели, – возразил капитан. – Мы с Крыласовым предположили, что стрелял снайпер, и он отправил своих людей на поиски, но они вернулись ни с чем. Обо всем этом мы сообщили начальнику заставы.
– Видно, Акиньшин очень хотел, чтобы все осталось шито-крыто, – пожала я плечами. – Напряг все свои связи, чтобы дело замяли и списали на несчастный случай на стрельбах: родители солдат даже не знали о том, что они якобы дезертировали из части, ведь это могло бросить тень на деятельность полковника и поставить под сомнение его будущее назначение в Москву! Кроме того, представляете, что началось бы, узнай командование о китайском снайпере на нашей территории?! Нарушитель перешел границу и убил пограничников под самым носом у Акиньшина!
– Может, он и сам замазан в дело с органами? – предположил Денис.
– Это невозможно! – воскликнул Руденчик. – Его можно обвинить в чем угодно, кроме преднамеренного убийства: на это полковник ни за что не пошел бы!
– Надеюсь, что вы правы, – примирительно сказала я. – В любом случае комиссия уже здесь, и теперь другие люди займутся деятельностью начальника заставы, как и всем, что творилось тут до сего момента.
– Поверить не могу! – качая головой, пробормотал Руденчик.
– А мы ведь поначалу подозревали вас, – заметил Денис.
– Меня?!
– Ну да, ведь вы подрядили сержанта Строева следить за мной, верно? Он сам мне рассказал.
Изюбрь криво усмехнулся.
– Я усомнился в том, что ты – обычный солдат, когда тебе удалось вылечить Одина. Твоя история о ветеринарной академии была шита белыми нитками, ведь в документах ничего об этом не говорилось. Позже ты профессионально сделал перевязку Строеву. Точные указания, которые ты давал сослуживцам в отношении транспортировки раненого, также никак нельзя было объяснить. У меня имеются кое-какие связи, и я навел справки. Выяснилось, что некий Денис Агеев, оказывается, уже отслужил свое, причем в других войсках. Так зачем, спрашивается, он, без пяти минут выпускник медицинского вуза, оказался на заставе? Мне это показалось подозрительным, потому-то я и попросил сержанта присмотреть за тобой.
– Тогда понятно, – кивнул Денис. – А я уж решил, что по какой-то причине здорово вам не понравился!
– И все же почему вы меня в преступники записали? – недоуменно поинтересовался Руденчик.
Мы с Денисом переглянулись: то, что мы знали о капитане, выглядело не слишком красиво. Тем не менее он ожидал ответа, и я сочла нужным объяснить.
– Видите ли, Михаил Богданович, информация о вас сыграла с нами злую шутку… Во-первых, ваши отношения с бывшей женой.
Я заметила, как при этих моих словах Изюбрь весь напрягся, как тигр перед прыжком, но ничего не сказал, ожидая продолжения.
– Понимаете, ходили слухи, что вы, как бы это выразиться…
– Избивал ее? – перебил он. – Так это не слухи: так в протоколе записано. Но, если хотите знать, я ее пальцем не трогал!
– Я понимаю, что это больная тема…
– Ни черта вы не понимаете, Агния Кирилловна! – снова прервал меня капитан. – Вы не понимаете, каково это, когда любимая женщина изменяет тебе с человеком, который является твоим начальником! Мне казалось, что ее все устраивает – во всяком случае, она так говорила. Когда я узнал правду, то просто набил Крыласову морду и думал, что мы со всем разобрались.