Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
«Ну точно — полдник. Внушительный такой полдник. Объемный!» — заметила я про себя, наблюдая за тем, как Лилия молча выгружает из тележки на стол всё, что привезла.
На сверкающей чистотой столешнице появилось два внушительных блюда. Каждое из которых было покрыто куполообразной крышкой, уже знакомой по нашему вчерашнему ужину. Словно две летающие тарелки из мультфильма о приключениях Алисы, блюда расположились строго друг напротив друга.
«Интересно, как она распознала — кому какое?» — задумалась я, — По аромату что ли? Они же абсолютно одинаковые и
Следом за блюдами на столе появились четыре высоких стакана. Они парами расположились возле каждой из этих плоских тарелок молочного оттенка. Два из четырех стаканов были полными: один предстал с жидкостью пурпурного цвета, другой — с ярко желтой. Рядом с пустыми стаканами «материализовалось» по бутылке минералки. Композицию на столе завершил салатник, кажется, с «Оливье», и два плоских блюда поменьше, расположившиеся рядом с внушительными «летающими тарелками». А в самом центре «припарковалась» плетенная хлебница с нарезанным в ней хлебом. Ломтики белого располагались на ней с левой от меня стороны, черного — справа.
Закончив с сервировкой, Лилия повернулась к Кириллу Андреевичу, продолжавшему работать за ноутом.
— Ваш обед, Господин, — негромко произнесла она. Как обычно — с почтением.
— Принято, — бросил он то ли ей, то ли через наушники кому-то, маячившему теперь на экране… И снова принялся что-то печатать.
«Значит, господин еще не отобедавши… Так увлекся, что пропустил регулярный прием пищи?»
Я ничуть не сомневалась, что у этого человека существует определенный распорядок дня. По мнению дедушки, люди с математическим складом ума обычно всё расписывают по часам и редко делают исключения из установленных правил.
«Потому что любое исключение способно сломать алгоритм их действий. А когда этот алгоритм дает сбой, — если верить мнению деда, — на его устранение требуется время. И это — непорядок. Потому что это время было ранее запланировано на выполнение других действий», — объяснял он мне.
О таком типе личности дед частенько мне растолковывал в своих любимых аналитических «выкладках». Он просто обожает в этом упражняться, неизменно приговаривая: «Это тебе на будущее». Будто готовит меня к чему-то. А вот к чему именно — не объясняет.
Пожалуй, да — склад ума моего собеседника был именно математическим. В беседе со мной он настойчиво придерживался некой выверенной формулы. И вопросы, заданные под разным 'соусом, крутились строго вокруг нее. Меня явно в чем-то подозревали и бесконечным множеством этих вопросов, похоже, пытались найти подтверждение своим подозрениям. И так увлеклись процессом, что позволили себе пожертвовать приемом пищи.
«Хотя почему пожертвовать? Сейчас он наверстает упущенное…»
Кирилл Андреевич Орлов, определенно, был из тех, кто своего никогда не упускает. Ни при каких обстоятельствах.
— Прошу к столу, Госпожа, — негромко обратилась ко мне Лилия. Я отвлеклась от своих раздумий и заметила, что девушка чуть склонила голову, видимо, ожидая моей реакции.
— Спасибо большое, — поблагодарила я ее. И с улыбкой добавила: — Сервировка — на высоте! И всё так вкусно пахнет! Вы просто находка для гурмана, Лилия!
— Благодарю вас, Госпожа. Мне очень важно ваше мнение.
Я было хотела поинтересоваться: «Почему?», но меня лишили этой возможности.
— Лилия, можешь быть свободна, — распорядился Орлов по-хозяйски. — Прошу к столу, Миледи, — обратился он уже ко мне.
Повторять приглашение не пришлось. С постели меня словно ветром сдуло! Одно мгновение — и я стояла у стола перед «своим» креслом. Стояла и наблюдала, как, опустив крышку ноута, мой сотрапезник оставил его на еще одной тумбочке, неизвестно, откуда взявшейся в номере. Прикатив свое кресло к обеденному столу, он подошел к моему и галантно помог в него усесться. Только после этого Кирилл Андреевич занял свое место и убрал крышку с блюда, на котором красовался огромный стейк из говядины средней прожарки с ломтиками запеченного картофеля и овощами, разложенными вокруг него.
Я с наслаждением вдохнула аромат вкусностей, скрытых на моем блюде под металлическим кавером. Густой, чуть терпкий запах специй показался мне смутно знакомым. Но где и когда я ощущала его раньше, моя натруженная память оживлять отказывалась. Я осторожно оторвала от блюда переливающийся сталью конус и впала в ступор…
Ярко-красными глазками—бусинками с блюда на меня «смотрели» медальоны из говядины под брусничным соусом. С овощным гарниром. Их так же, как когда-то было ровно пять штук… И были они один в один похожи на те, которые я много лет назад с удовольствием помогала «натыкивать чесночком». И с превеликим аппетитом поедала их с пылу с жару, нагулявшись на свежем морозном воздухе у берегов Енисея.
«Это твоя норма, малышка!» — в голове раздался добрый, тихий голос из моего далекого детства. Голос этот никогда не звучал по-русски. Всегда — на одном странном диалекте. На наречии, которое когда-то я вынуждена была научиться понимать…
Те медальоны были — пальчики оближешь! И я всегда съедала их все до последнего кусочка, сидя за широким столом в кругу людей, на полгода заменивших мне семью. Перед глазами, как по команде, поплыли их далекие образы. Лица эти настолько плохо сохранились в памяти, что казались очень слабо «прорисованными», едва различимыми. Я попыталась «прорисовать» их четче, постаравшись «переместиться» в то время, и даже увидела, как мы с одной девчонкой рассекаем на коньках по крепкому Енисейскому льду.
«Как же ее звали? — задумалась я, — Не помню…»
— Екатерина!
— Да, — рассеянно откликнулась я.
— Что тебя затянуло в этот раз?
— Вспомнилась одна поездка.
— Куда?
— Есть ли смысл рассказывать… Давно это было.
— Послушаю и решу, есть он или нет. Так куда ездила?
— За Урал, — ответила я, удивляясь его настойчивости.
— Добавь конкретики! — распорядился он. И уточнил: — Куда именно за Урал?
— Если конкретнее, — вздохнув, объяснила я, — то в Красноярский край… Там такая тайга… Красиво… Очень…