Вслед за тенью. Книга вторая

Смирнова Ольга Викторовна

— С кем ездила?

— С дедушкой. Он тогда отвез меня к тете Алле — маминой подруге.

— Зачем?

— Сказал, для того, «чтобы пришла в себя». Понимаете… Когда не стало мамы… Это выбило меня из колеи. Помню, отказывалась разговаривать. С кем бы то ни было.

— Почему?

— Не знаю… Просто стала считать это неинтересным. Постоянно сидела в своей комнате. По-турецки… И смотрела на портрет мамы. Он вдруг появился на стене напротив моей кровати. Смотрела на маму и постоянно плакала. В общем…

Меня слушали молча. Не перебивая, не задавая наводящих вопросов. И, казалось, вслушивались в каждое слово, которое я произносила.

— Дед решил, что я в депрессии, —

продолжила я, — И счел смену обстановки единственным, что помогло бы вытянуть меня из нее. Он оказался прав — помогло. Правда, в тот день, когда он сообщил мне, что переезжаю невесть куда, я взбунтовалась не на шутку, — усмехнулась я, вспоминая. — И тогда я решила сбежать.

— Куда? — видимо, не сдержался мой слушатель.

В его глазах считывался интерес. И это подтолкнуло меня к откровенности. Мне вдруг захотелось рассказать ему о той поездке все. Все, что удастся вспомнить…

— На дачу к Алисе, — поделилась я, возродив в памяти свои ощущения тех дней.

Тогда меня накрыло покрывалом безысходности. Тяжелым. Будто свинцовым. Дни вяло плелись один за другим. Я просыпалась по утрам и неизменно приходила в ужас от того, насколько всё изменилось. Насколько безрадостной стала жизнь.

— Идея с побегом показалась мне удачной, — продолжила я свой рассказ, — Думала, отсижусь на Алискиной даче несколько дней и вернусь. А тем временем дедушка откажется от намерения отсылать меня из дома. Именно отсылать, потому что свой отъезд я воспринимала как ссылку. У Алисы на даче был большой дом. Она заверила меня, что в погребе там полно продуктов… Как раз тогда бабуля уже научила меня жарить яичницу и варить картошку. Поэтому я была уверена, что голодать не придется. Правда, чтобы добраться до продуктов, нужно было открыть дверь погреба. А она трудно открывалась. Алиса говорила, что дверь та находилась в полу, и надо было очень сильно ее тянуть. Но мы тогда решили, что вместе потянем и обязательно откроем… А еще у них на даче было много книг — огромная такая библиотека. А с книгами нам было бы не скучно. В общем, расчет был на то, что дедушка за это время передумает увозить меня из дома. И от Алисы.

— Кардинальное решение, — задумчиво пробасил Кирилл Андреевич.

— Да. Но меня вынудили обстоятельства. Помню, что взбунтовалась еще и потому, что дед всё решил за меня. Моим мнением он тогда даже не поинтересовался. А я привыкла, чтобы интересовались, ведь папа всегда так делал. И потом… Моя новая жизнь оказалась такой… унылой. Ужасно хотелось перемен. Но не таких кардинальных, чтобы уезжать далеко и надолго. Думаю, дедушка точно тогда уловил мой настрой. Он наблюдал за мной. Я постоянно ощущала себя под прицелом его внимательных глаз. Как под прицелом ваших сейчас.

— Я не желаю тебе вреда.

— Он тоже не желал… В общем… Видимо, он просчитал нашу с Лисой задумку и спутал нам все карты.

— Кто такая Алиса?

— Моя подруга… Одноклассница.

— Как поступил Даниил? Каким образом он спутал вам карты?

— Дедушка? — Орлов молча кивнул. — Он просто перенес дату моего отбытия в «ссылку» на сутки назад — как раз на тот вечер, на который мы с подругой и запланировали побег.

— Она решила сбежать с тобой?

— Конечно! Мы же с ней были не разлей вода.

— Иметь такого друга — большая удача, — проговорил мой наблюдательный собеседник, — Где она сейчас?

— Не важно…

— Вы больше не общаетесь?

— Почему же, общаемся… Но гораздо реже.

— В чем причина?

— Я не буду об этом говорить.

— Твое право, — миролюбиво откликнулся Кирилл Андреевич. — Значит Громов тебя увез… А дальше?

— Дальше я попала в совершенно непривычную среду. Вокруг были совсем чужие люди. И незнакомый дом без телевизора. Правда, он был со всеми удобствами. И мне там даже комната нашлась. Миленькая такая. Просторная. С окнами в лес. Впрочем, он был там повсюду: из какого бы окна не выглянуть. Дедушка тогда объяснил, что это тайга. В ней много опасностей. Дикие звери, прячутся за огромными густыми деревьями. Поэтому в лес одной ходить нельзя. Только в сопровождении дедушки Арта. Кстати, его имя переводится как «камень».

— Кто это был?

— Человек, — ответила я, пожав плечами. — Один из них. Знаете, когда я увидела его впервые, он показался мне таким холодным! Отстраненным… Высоким, как дерево. И таким же мощным. А борода-то какая у него была! Густая такая — в пол-лица. Длиной до самой груди, представляете! И глазищи такие черные. Мне казалось, они видят всё. Даже сквозь стены. Ходил он всегда в таких свободных длинных одеждах: в рубахах чуть ли не до колена и свободных штанах. Ворот у рубашки всегда был высокий. Такой, знаете, — стоечкой. Помню, как-то спросила у него, как он ее надевает. Он ответил, что через голову. Я тогда еще удивилась, как он туда ее просовывает, с такой-то бородой. А там — на вороте, оказывается, крючочки были. Незаметные на первый взгляд. Потайные. В общем, придерживался дедушка Арт старорусского стиля. Впрочем, не только он. Они все.

— Сколько их было?

— Не могу сказать точно. Шесть человек жили в доме постоянно. Но время от времени поселялись и другие люди. Приезжали в гости. Ненадолго.

— Что еще помнишь?

— Арт отлично ориентировался в тайге. Каким-то образом всегда находил из нее выход. Как бы далеко мы ни заходили. А мы могли пробраться очень глубоко — туда, где деревья росли так кучно, что не пропускали и лучика света…

— Что еще?

— Я прожила в том доме до конца зимы. Поначалу мне было очень непросто. Ведь вокруг были люди, которых я совсем не понимала. Но я не замкнулась. Наоборот — раскрылась. Хотя правильнее, наверное, сказать — «мобилизовалась» Похоже, на это дедушка и сделал ставку.

— Они не говорили по-русски?

— Нет. Абсолютно. Ни словечка за все те месяцы, что я у них провела. Эти люди общались на необычном наречии. Но они окружили меня заботой. Окружили настолько, что я стала считать их своей семьей. Бабушка Лия часто пела мне песни и рассказывала сказки. Но делала она это на том непонятном языке. И, чтобы понимать, я училась произносить и запоминать новые слова… Училась петь песни вместе с ней. Причем не просто петь, а изображать. Ну… разыгрывать сценки. Потому что в песнях обычно рассказывалось о птицах, о разных животных, обитающих в тайге. Напевая, я училась повторять их движения: взмах крыльев, легкую бесшумную поступь рыси… Действия охотника. Осторожные и решительные… Помню, Арт учил меня ловить рыбу, собирать ягоды. А бабушка Лия — распознавать лечебные травы. И готовить говяжьи медальоны. Такие, как эти, — поделилась я и вдруг заметила, что тарелка моя пуста. — И когда я успела их съесть?

— Пока рассказывала, — усмехнулся мой внимательный слушатель. — В общем, твоя жизнь там била ключом.

— Она была размеренной, неторопливой… Но интересной.

— Где они все теперь?

— Не знаю… Дед забрал меня оттуда в конце той же зимы. С тех пор я больше никого из них не встречала. Бабушки Лии, наверное, уже нет в живых… Тетя Алла…

— Она жила там же? В том доме?

— Нет. Приезжала. Но часто. И обычно на несколько дней. Потом уезжала. Мы давно с ней не общались. Очень давно. И это странно, ведь связаться друг с другом сейчас не составляет никакого труда.