Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Звонил я ему. Он — ни сном, ни духом.
— Да?! Странно… Надо же! А все так оперативно организовал, — вещала Марья.
— А зачем ты ему звонил, деда? — подала я голос.
— Чтобы выяснить, что с Екатериной Васильевной стряслось. Чем она там так занята, что на звонок мой ответить не в состоянии. Что он организовал, Марь Иванна?
— Кто?
— Градский.
— А! Ну… приезд врача, обследование пострадавших и тэдэ и тэпэ, — отчиталась подруга, неопределённо взмахнув ладошкой.
— Номер мне скинь, — помолчав,
— Какой номер, Даниил Сергеевич?
— Тот, на который ты звонила, Марь Иванна.
— А, номер! Да я бы с радостью, только Саша же звонил! А сейчас он вне зоны доступа, — выдала она, удрученно вздохнув.
— Черт знает что творится в этой шарашке, — проворчал дед.
— Зря вы так, Даниил Сергеевич! Очень солидное заведение, — застрекотала моя стрекоза, — нам понравилось, да, Кать?
— Угу, — промычала я.
— Понравилось им… Ну ничего, я уже занимаюсь этим «Империалом» и скоро выведу его руководство на чистую воду.
— Вот это правильно, Даниил Сергеевич! Выясните всё, как только вы умеете! Вот, прям всё как на духу!
— Замолкни, Марь Иванна. Как есть ведь лиса.
— А я что? Я ничего! Мне ж ведь и самой интересно!
— Интересно ей…
— А то, как так-то: хозяин один, а фамилия другая. Непорядок, да, Кать?
— Угу, — снова промычала я.
— А кто хозяин по-твоему?
— Откуда ж мне знать!
— Не юли, Марь Иванна!
— Да как же я могу! Запуталась я… Совсем ничего не понимаю! Поэтому и прошу вас разобраться, что к чему.
— Просит она. Манипуляторша выискалась.
— Я?! — глаза подруги превратились в блюдца. — Ну что вы, Даниил Сергеевич! Как я могу?!
— Кто тебе сказал, что я займусь этим по твоей просьбе, — заворчал дед.
— Простое логическое допущение — не более того! Просто я подумала… И допустила, что была бы рада, если бы вы сочли возможным поделиться со мной… И не только со мной, но и с Катей… тем, что станет известно… Вот и все… Я же просто смею надеяться… если чё
— Не смей, не сочту, — отрезал дед.
— Жаль… — разочарованно прошептала подруга и обречённо вздохнула.
— Не сочту, пока не научишься соблюдать каноны русского языка, Марь Иванна.
— А чё тако… Прошу прощения, была не точна в оборотах. Буду тщательнее работать над речью. Знали бы вы, как я стараюсь…
Старательно пряча улыбку, я изо всех сил «держала» лицо согласно ситуации, так сказать, — сохраняла на нем скрепную печать серьезности. Иначе и мне «прилетело» бы нравоучений, а дополнительно раздражать деда сейчас совсем не входило в мои планы. Я хотела обсудить с ним один вопрос и ждала, когда мы, наконец, доберемся до общежития.
Глава 23 Билет во взрослую жизнь
За лобовым стеклом нашей «ласточки» замаячили знакомые очертания. Мы наконец вырулили на улицу, ведущую к комплексу общежитий Универа. Пара-тройка минут — и Николай Николаевич плавно заехал в дворик, за последние полгода ставший почти родным, и припарковался недалеко от крыльца нашей общаги.
Рядом послышался едва различимый выдох. Это Марья вздохнула с облегчением. Подруга нервничала и всю дорогу явно чувствовала себя не в своей тарелке. Я впервые видела своего, порой бравурного «боевого товарища» в таком взвинченном состоянии.
— Приехали! — с оптимизмом воскликнула она, — Благодарю за доставку, господа. Пошли, Катюш, пора и об ужине подумать.
Она ухватилась за мою ладонь и открыла дверь, но вдруг замерла, как испуганная бандерложка перед всемогущим Каа, услышав его негромкое:
— Задержись, Катерина. У меня остались вопросы.
— Отлично! — воскликнула я, — Маш, ты иди, я скоро буду. — И добавила, заметив, насколько испуганно она воззрилась на меня: — Не волнуйся, всё в порядке.
— Ну ты это… Не задерживайся, ладно, — прошептала она, растерянно кивнув.
— Не волнуйся, я недолго, — пообещала я, наблюдая, как нехотя подруга покидает машину. И как только за ней закрылась дверь, сразу пошла в наступление: — У меня тут тоже парочка вопросиков к тебе завалялась. По папе.
Дед со своего места искоса взглянул на меня и недовольно поджал губы. Потом решительно открыл дверь, по-молодецки выскользнул из салона и, бойко занырнув на заднее сидение, оказался совсем рядом. Дверь за ним захлопнулась, и я почему-то почувствовала себя еще одной, застрявшей в клетке бандерложкой. Напряглась, понимая, что без высочайшего дозволения из этой самой клетки мне теперь было ни выбраться, ни скрыться. Скверно. Инициатива сейчас явно была не на моей стороне.
«Скверно, но поправимо», — мысленно воодушевилась я и мило улыбнулась сначала Николаю Николаевичу, с водительского сидения молча наблюдавшему за разворачивающейся перед ним мизансценой, а потом и дедушке.
— А я бы темку с дубленкой обмозговал, — негромко пробасил Серов. И вполне себе дружелюбно улыбнувшись, заметил: — Эта, похоже, свое обслужила. Ну, мешать не буду. Пойду с Никифором побалакаю.
— Иди уже, Серов, — распорядился дед, — Побеседуй и выясни, что там с этими тайнами Мадридского двора.
— Кто такой Никифор? — ухватилась я за незнакомое имя, чтобы хоть как-то сместить внимание со своей скромной персоны. Николай Николаевич взглянул на входную дверь в холл нашего корпуса общежития. С опаской проследив за направлением его взгляда, я уточнила: — И какого еще двора? Что-то интересненькое по общаге выяснилось?
Спросила и напряглась не по-детски, вспомнив наш с Машей недавний лесной разговор о каком-то там тайном обществе с участием Новикова.
— Никифор — мой былой сослуживец, Катюш. И по совместительству: главный в СБ этого комплекса, — через весомую паузу поделился Николай Николаевич, ладонью «обрисовав» корпуса нашей общаги.