Вслепую
Шрифт:
Марк посмотрел на Ника. Очевидно, он уже распространялся на эту тему.
– Зафиксированы случаи потери голоса. В гортани не происходит никаких физических изменений. Наркотик не наносит ущерба горлу. Полагаю, это как-то связано с мозговым центром, который отвечает за речь. Нечто схожее с трудностью опознания вещей глазами.
– Логично, – согласилась Сара.
– Основными симптомами употребления белладонны, – продолжил Марк, – являются сухость во рту, расширенные зрачки, высокая температура тела, учащенное сердцебиение и осложнение дыхания.
– Все это наблюдалось
– Наркотик очень сильный. Ягоды не так страшны, а вот корень или листья весьма опасны, если не иметь четкого представления, что делаешь. Эффект непредсказуем.
– Первая жертва была вегетарианкой, – сказала Сара.
– К тому же химиком, так? – уточнил Марк. – Есть сотни наркотических средств для баловства, помимо белладонны. Вряд ли она стала бы экспериментировать, идя на такой риск. Это как русская рулетка, в особенности если иметь дело с корнем – самой смертоносной частью. Стоит немного перебрать – и ты покойник. Науке не известно противоядий.
– Я не заметила никаких признаков употребления наркотиков у Джулии Мэтьюс, – обратилась Сара к Джеффри. – Ты сейчас хочешь допросить ее?
Он кивнул и повернулся к Марку:
– Что-нибудь еще?
Марк почесал голову.
– После белладонны бывает запор, остается сухость во рту, иногда галлюцинации. Удивительно, что ее пустил в ход сексуальный маньяк. Забавно даже.
– Почему? – поинтересовался Джеффри.
– В Средние века сонную одурь засовывали во влагалище, чтобы ускорить воздействие. Некоторые считают, что миф о летающих на метлах ведьмах происходит от образа женщины, вставляющей себе белладонну деревянной палкой. – Марк улыбнулся. – Но не будем вдаваться в мифологические истории. Опытные наркоманы стараются держаться подальше от белладонны. Вы простите мне нецензурное выражение? – спросил он у Сары.
Она пожала плечами. Слава Богу, не ханжа.
Краснея, Марк произнес:
– Это полное траханье мозгов, – улыбнулся он, как бы извиняясь. – Прежде всего ты помнить, даже если у тебя амнезия, как паришь в воздухе. Ты искренне веришь, что летишь, и после действия наркотика не понимаешь, что на самом деле никуда не летал.
Джеффри скрестил руки.
– Теперь понятно, почему она все время смотрит в окно.
– Она уже что-нибудь сказала? – спросила Сара.
Он покачал головой:
– Ничего. Мы сейчас сразу поедем в больницу. Если хочешь, поехали с нами.
Сара посмотрела на часы, словно в размышлении. Ни за что на свете она не согласилась бы снова увидеть Джулию Мэтьюс. Об этом было даже страшно подумать.
– У меня пациенты, – отказалась она.
– Сара, мне надо перекинуться с тобой парой слов. – Джеффри указал на дверь своего кабинета.
– По поводу моей машины?
– Нет.
Джеффри дождался, пока она войдет, и закрыл за ней дверь Сара села на край стола, пытаясь держаться непринужденно.
– Мне пришлось добираться на работу на лодке, – поделилась она. – Не знаешь, не слишком ли холодно сегодня на озере?
Он пропустил вопрос мимо ушей и сразу перешел к делу:
– Мы нашли твой револьвер.
– Да? –
– Откуда он у тебя?
– Подарили.
Джеффри посуровел.
– Тебе на день рождения принесли здоровенную пушку со стертыми номерами?
Сара пожала плечами:
– Он у меня уже много лет, Джеффри.
– Когда ты купила эту машину, Сара? Два года назад?
– Я переложила его из старой.
Джеффри молча уставился на нее. Сара видела, что он в ярости, но добавить ничего не могла.
– Я ни разу им не пользовалась.
– Мне от этого не легче, – огрызнулся Джеффри. – У тебя в машине пушка, которой можно башку отстрелить, а ты не знаешь даже, как ею пользоваться?.. И вообще, зачем тебе револьвер?
Сара внимательно всмотрелась в лицо бывшего мужа, пытаясь придумать, как уйти из его кабинета без скандала. Она устала и физически, и психологически – не лучший момент ругаться с Джеффри. Не было сил.
– Нужен, – произнесла она.
– Такая пушка не для простых нужд.
– Я должна ехать в клинику.
Сара встала, но он преградил ей путь.
– Сара, что, черт побери, происходит?
– Ты о чем?
Джеффри сощурился, ничего не говоря, отошел в сторону и открыл ей дверь.
Сара даже не поверила, что он так быстро сдался.
– Что-то не так? – спросила она.
– Я же не могу пытать тебя.
– Джеффри, – произнесла Сара и приложила руку к его груди, чувствуя себя виноватой.
Он смотрел мимо нее.
– Мне нужно ехать в больницу.
16
Лена потерла лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя. Она уже час сидела на стуле у двери в палату Джулии Мэтьюс, едва живая. Она сильно устала, со дня на день ожидалась менструация. Брюки сваливались от недоедания. Утром пристегнула кобуру и обнаружила, что та болтается из стороны в сторону.
Лена знала, что ей надо поесть и вернуться к нормальной жизни, а не истязать себя каждый день, словно он последний. Пока она не могла себе и представить, что, как обычно, будет вставать каждое утро, идти на пробежку. Ей не хотелось заходить в «Криспи крим» и пить кофе с другими следователями, а потом упаковывать ленч и где-то обедать. При виде еды ее тошнило. Сразу приходила мысль: Сибилл уже никогда есть не будет. Лена жива, а Сибилл умерла. Бессмыслица.
Оглядев коридор, Лена сделала глубокий вдох. Джулия Мэтьюс была единственной пациенткой в тот день, что облегчало работу. Помимо медсестры, некогда работавшей в Огасте, на этаже больше никого не было.
Лена встала, чтобы размяться. Мозги не соображали, словно она упилась спиртным. Движение – единственный способ бороться со ступором. Тело ломило от бессонной ночи, из головы по-прежнему не выходил образ Сибилл на столе в морге, с другой стороны, она отчасти радовалась, что появилась еще одна жертва. Ей хотелось войти в палату к Джулии Мэтьюс, встряхнуть ее за плечи, заставить рассказать, кто это сделал, кто убил Сибилл, но Лена знала, что ничего не добьется.