Всполохи на камне
Шрифт:
— Лия, объясни, что происходит? — Пётр явно все бодрее с каждой минутой.
Мне становится не по себе, силы как-то покинули меня, едва я поняла, что с Петром все более менее нормально. А перекрестный допрос требовал энергии, поэтому я просто молчала.
И все вопросы так и остались неотвеченными, так как пришёл врач и сообщил результаты обследования Петровского. Ничего не сломано, сильные ушибы, вероятно сотрясение мозга, глаз пока под вопросом, но критичного ничего нет — консультацию окулиста назначили на завтра, а сегодня можно домой, если
Новости вызвали очередной виток воркования Марии Сергеевны и неадекватный восторг Сони, которая явно была готова осуществить самый тщательный уход за больным.
— Мам, я прекрасно справлюсь сам, поэтому еду к себе. — Пётр отбивался от матери, которая испуганно смотрела, как он встал с каталки. — Я могу ходить, могу видеть, так что прекрати волноваться. Поезжай домой, хорошо?
А Соня уже подлетела к Петровскому и пыталась поддержать его, но он вырвал руку и самостоятельно пошёл к выходу, одновременно тыча пальцем в телефон. Глупое сердце рвануло за Петром, а следом и ноги. В дверях я поравнялись с ним.
— Ты куда? — насупился мужчина.
— К тебе домой. — открываю дверь и жду, когда Пётр переползет через порог. — Ты же хотел объяснений? Вот и я хочу! Дома и поговорим спокойно.
Сама мне знаю, что творю, но пути назад нет, мне порядком надоело жить в неизвестности. То флиртует, целует, соблазняет, то бегает, как от чумы. А потом драку устраивает, явно из-за ревности.
И что мне, неискушенной неопытной девушке, делать прикажите? Правильно — нужно поговорить с этим драчуном и все выяснить. Для того язык людям и дан, чтобы не страдать в неизвестности.
А то Пётр, похоже, опять хотел в туман свалить. Ну уж нет! У меня нет сил больше чтобы страдать по этому идиоту, мне нужно уже выяснить — мой это идиот или мне показалось?
Такси стоит у входа в приемное отделение и я бодро усаживаюсь в него следом за Петровским. Меня слегка потряхивает от адреналина, очень уж я смело себя веду, мой организм от такого в шоке.
Петровский же хмурит свое побитое лицо и молча смотрит вперёд, словно в такси один едет, но я замечаю, что Пётр нервно сжимает кулаки, потом поправляет разорванный карман пиджака. Раз пять уже поправил. Волнуется? Прекрасно! Мне сразу легче стало.
47. Пётр
Едем ко мне домой. И хотя у меня саднит лицо, руки и болит голова, я чувствую какой-то подъём, воодушевление. А Лия сидит, как мышка, но я не смотрю на неё, иначе совсем меня сплющит. Итак сердце колотится где-то в горле, а не в груди.
И как это всё назвать, чёрт возьми? Помутнение рассудка? Вроде подошел к столику просто поздороваться, но когда кольцо увидел меня словно горячей волной накрыло. Я же знал, что Васька всерьез взялся за Лию, сам я исчез из её жизни. Хотя, меня так корежило, что ещё немного, и я бы не выдержал. Не видеть её оказалось самым трудным, что было со мной.
Пусть не моя, но я этого не вижу — это я себе внушал. Но только увидел их вдвоем, и крышу снесло. А ведь пытался замутить
Ревнует? Не знаю. Я сам не знаю, как назвать то, что со мной происходит. А знать надо, ведь сейчас меня об этом Лия и спросит.
В квартиру идём тоже молча, хотя напряжение слегка спало, мне даже не так больно уже. Только голова немного гудит. Заходим в мою берлогу и, не сговариваясь, направляемся в гостиную.
— Эта была плохая идея про невесту. — тихо проговорила Лия. — Но я боялась, что меня выгонят, а у тебя что-то серьезное, и мне не скажут, и я не смогу помочь. — торопливо поясняла моя гостья, глядя в пол.
— Да уж, это стало традицией. — облегченно выдыхаю. — Ты, я и больница. — криво усмехаюсь и смотрю на Лию. — Что мне делать с тобой, милое моё пугало?
Лия резко поднимает на меня глазищи, полные возмущения.
— Пугало — это ты! — Лия ткнула меня пальцем в грудь. — Страшно смотреть… Ну как так можно, а? Взрослые мужчины, а в драку кинулись, как первоклашки!
— У нас с Васькой это не впервые. Интересно, как он там? — чешу затылок, потупив взгляд.
— Не знаю. Его другая машина увезла, а телефон он, похоже, разбил, звонки не проходят. — Лия отошла от меня и устало опустилась на диван.
— Слушай, давай я в душ и переоденусь? Ладно? И потом найду возможность связаться с Васькой. А ты тут хозяйничай — в холодильнике полно еды, соков, минералки, кофемашина тоже есть. — тараторю я, что мне совершенно не свойственно.
Потом торопливо разворачиваюсь и ухожу. Нужно с себя стащить лохмотья и отмыться от крови, а то ощущение, что я с корриды, и был на ней быком. Иду в душ и ловлю себя на том, что улыбаюсь.
Выхожу из ванной комнаты, напялив на себя домашние штаны и белую футболку, я решил не мудрить и не натягивать на себя джинсы с рубашкой. В гостиной Лии нет и я шагаю на кухню, где и нахожу мою дорогую гостью.
Она стоит у окна и смотрит на уличные огни. Когда позади девушки, в отражении, появляюсь я, она ловит мой взгляд. Ничего не говоря, подхожу ближе и притягиваю Лию к себе, обнимая её крепко, твердо, зарываясь носом в волосы, потом опуская голову к шее, где я ощущаю бешеный пульс. И это не страх, уж я то точно знаю.
Несколько минут я просто держу Лию в руках, прижимая к себе, но потом она поворачивается лицом и мы начинаем целоваться, как одержимые. Спасибо доктору, который впаял мне столько обезболивающего — я не чувствую никакого дискомфорта, несмотря на разбитое лицо и ушибы по всему телу, только сладость и жар, только цветные вспышки перед глазами.
В какой-то момент я уже пытаюсь взять Лию на руки и унести с кухни, меня тянет в спальню так, что это заметила и моя напарница по этому внезапному чемпионату по поцелуям. Я настолько сильно прижимал к себе девушку, что мои тонкие треники выдали меня в одну секунду.