Вспоминай меня ночью
Шрифт:
– Семейный ужин… – фыркает, заходя в лифт. – Это был настоящий прием! Почти сорок человек! Это было ужасно…
– Кто выбрал платье? – заткните меня кто-нибудь!
– Не уточняла, – пожимает плечами. – Либо Вэл, либо Дэм…
Вдох поглубже...
– Он покупает тебе одежду? – моя рука бежит по ее бедру вдоль разреза и утыкается в застежки от пажей на ее бедре! Б*яяя… – Белье?!
Перехватывает мою руку.
– Нет! Только платье. И я не знаю, кто его купил, – натягивается, как струна, в моих руках – злится. – И мне плевать, потому, что это - не подарок – я верну его завтра.
– Прости… – вытягиваю из лифта, прижимая к себе. – Просто… схожу с ума. Не принимай на свой счет!
И она расслабляется.
Только засовываю ключ в замочную скважину, как тут же везде гаснет свет.
– Твою мать…
– Сегодня - день сгоревшей проводки! – комментирует Хлоя.
– Сегодня - день поцелуев в темноте… – втягиваю ее внутрь и прижимаю к стене, впиваясь в податливые губы.
Стекает по стенке под моим натиском, но я не позволяю, подхватывая ее за талию. Почти поддавшись желанию утащить ее на пол и трахнуть прямо в пороге, все же, беру себя в руки и разрываю поцелуй.
– Тебе нужно переодеться… – стягиваю с нее куртку и бегу пальцами по кромке платья, - как эта штуковина держится, вообще?!
– Там силиконовая лента вдоль всего выреза, – сбивчиво поясняет она. – Как на обычных чулках…
Черт… ее чулки на пажах, а не на силиконовой липучке!
И этот факт опять к хе*ам сносит мою крышу, заставляя залезть к ней под юбку и со стоном убедиться в этом еще раз.
– Я могу остаться в них… И в туфлях… Да? – такой пьяный шепот…
О, МОЙ БОГ!
Нет, нет, нет!
Я не буду трахать ее в пороге…
Надо, как-то, добраться до кровати.
– Да… – сглатываю ком в горле, и мой рот, что-то там, пытается ответить. – Определенно, можешь… я бы хотел…
– Тогда достань мой шоколад, пока он не растаял – я хочу его…
Хочу…
– ... Бутылки еще теплые.
Теплые…
– Мхм, - отлепляюсь я и, забирая пакет, иду на кухню.
Скидываю свитер и сырую футболку, оставаясь в одних джинсах.
На ощупь отыскиваю пару низких толстых свечей и тут же поджигаю, устанавливая на поднос.
Шоколад, виноград, бутылка глинтвейна…
Во второй осталась от силы треть. Она, должно быть, уже пьяна!
Пьяная Хлоя…
Я не буду нападать на нее сразу! – уговариваю себя.
Возвращаюсь.
Пламя свечей выхватывает из темноты ее тело на кровати. Она плавно переворачивается с живота на спину, позволяя мне оценить все виды.
О, че-е-ерт…
Вдох-выдох…
Вдох-выдох…
Ммм… эти чертовы чулки на пажах и все…
– Слишком большая пауза… – ухмыляется.
– Слишком… красивая девушка… – отвечаю ей в тон.
– Слишком далеко стоящий мужчина…
– Ты хотела шоколад…
– Все правильно… я хотела… – как под гипнозом, делаю шаг ближе.
– Хотела? – ее пальчики скользят по бедру, обводя край чулок, и мои джинсы становятся мне окончательно тесны, хотя казалось, что дальше уже некуда.
– Я уже могу получить это?
Пламя свечей выхватывает ее глаза, и они пьяные-пьяные, дерзкие и дразнящие.
– Ты можешь получить сегодня все, что захочешь.
– Ты дашь мне его, наконец?
О чем мы, бл*ть, говорим?!
– Что? – сглатываю я, присаживаясь рядом с ней.
Мой взгляд все не может найти себе точку опоры и скользит между ее глазами, ртом, грудью, пупком…
– Шоколад…
Ага, как же… шоколад…
Ставлю поднос на тумбу рядом с кроватью и отламываю один лепесток.
– Открой рот, Хлоя…
Послушно открывает, откидываясь на спину и закидывая вверх руки. Немного погладив приоткрытые губы уже тающим лепестком, вкладываю его ей в рот, и она облизывает мои пальцы.
И я уже окончательно не в себе!
Наклоняюсь над ней, не касаясь, близко-близко к губам:
– Дашь мне… попробовать?
– Ни в чем не могу отказать тебе… – пьяно шепчет мне в губы, обдавая запахом шоколада, и я прохожусь штангой по ее приоткрытым губам, понимая, что наша короткая прелюдия закончена.
Врываюсь языком в рот под ее неизменный очаровательный стон и рывком подтягиваю ее бедра к себе – я уже между этих прекрасных ног…
Ее каблук упирается мне в бедро, и я, по-моему, уже рычу от возбуждения.
Без всяких нежностей быстро врываюсь пальцами в нее, зажимая грубым поцелуем губы и не позволяя стонать – чертовски мокрая, расслабленная и податливая! Это хорошо… Потому, что сегодня никаких, нахрен, игр!