Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Очень скоро, как по маслу, до соответствующих пограничных властей дойдет известие о том, что к Чаме будет проявлено необычное милосердие. Он будет освобожден, и все это печальное дело останется позади.
– Он наклонился вперед с особой настойчивостью.
– Но механизм переговоров очень деликатен. Неверное вмешательство Экинья Спейс или Плексуса может пустить под откос весь процесс. Возможно, вам катастрофически хочется снова увидеть своего друга, не так ли? С его более или менее нетронутыми воспоминаниями? Тогда ничего не делайте.
– Лучше бы вам оказаться в этом правым, - сказал Джеффри.
– Я никогда не ошибаюсь, - ответил Труро. И теперь он смотрел на Джеффри, и только на Джеффри.
– Я буду на связи, мистер Экинья. Насчет слонов. Я уверен, что впереди у нас долгие и плодотворные отношения.
Голем поник. На мгновение он обмяк, пока невидимые нити не вернули его к жизни. Лицо танцевало в заранее заданных перестановках, одежда и волосы мерцали и извивались с чавкающим шелестом. Затем Джун Уинг вернулась в комнату.
– Только что произошло нечто возмутительное, - сказала она.
Было ясно, что Джун Уинг не из тех женщин, которые привыкли к тому, что их похищают.
Роботы-прокторы Африканской лунной администрации имели серо-стальной блеск дорогих шведских столовых приборов. Их шлемы были покрыты хромом, а лица закрывали черные фехтовальные маски. Они не убивали, но у них было множество несмертельных способов принуждения. Многие из них были чрезвычайно неприятными и вполне могли привести к долговременному повреждению центральной нервной системы.
– Кто из вас Глеб Озеров?
– спросил первый, и синтезированный голос прогремел из его сетчатого лица.
– Это буду я, - робко ответил Глеб.
– Глеб Озеров, в соответствии с лунным законодательством вам поручено заботиться об этом человеке. Подтвердите соответствие требованиям.
– Я подчиняюсь, - сказал Глеб.
– Я совершенно определенно подчиняюсь. Благодарю вас. Все будет в порядке.
Конечно, это было нечто большее, но дополнительные условия освобождения Чамы были изложены в длинном, изобилующем оговорками расширения резюме, которое его напарник уже прочитал и принял перед передачей.
Учитывая масштаб возможных последствий, нельзя было отрицать, что все они легко отделались. После восьмичасового задержания и допроса Чама был отправлен обратно в Коуптаун на суборбитальном транспортном средстве и передан под стражу прокторам. Роботы отвезли его на железнодорожную станцию и посадили на первый попавшийся поезд. Чама все еще смиренно стоял между своими сопровождающими, когда Санди, Джеффри, Джитендра и Глеб встретили его на трамвайной остановке.
– Ух ты, - выдохнула Санди.
– Они действительно настроены серьезно. Я даже никогда раньше не видела прокторов. Я не думаю, что они даже собирают этих ублюдков, пока они где-нибудь не понадобятся.
– Они были пугающими, - сказал Джеффри.
– Такова была идея, - ответила Санди.
Если убрать стандартные обороты, условия выглядели щедрыми. Против Чамы не было выдвинуто никаких обвинений, хотя ему было вынесено официальное предупреждение, которое останется в деле до конца следующего столетия. Ему было запрещено въезжать на китайскую территорию, на Луне или куда-либо еще в системе в течение следующего десятилетия. Кроме того, от него требовалось оставаться в Непросматриваемой зоне в течение следующих ста дней, что являлось формой мягкого содержания под стражей, которая также запрещала использование пассивной чинг-связи или воплощения. Сообщения с любым человеком за пределами Зоны будут подвергаться рутинному машинному и человеческому перехвату и анализу.
Кроме этого, Чама был технически "свободен".
Санди испытывала некоторые сомнения по поводу встречи с Чамой, опасаясь, что это слишком тесно свяжет ее с пограничным инцидентом. Джитендра настаивал, что ей нечего бояться.
– Если бы Чама ввязался в это без нашего участия, - сказал Джитендра, - мы бы все равно уже были втянуты в это. Мы его друзья.
– Надеюсь, ты прав.
– Конечно, он прав, - сказал Глеб.
– Но все равно спасибо, что были там. Мне не очень нравились эти прокторы.
– Никому из нас они не нравятся, - сказала Санди.
Чаме почти нечего было сказать в первые минуты после передачи. Возможно, он не мог до конца поверить, что все еще не находится под стражей. Освобождение Чамы и его возвращение в Зону были разыграны на глазах у всего наблюдаемого мира. Возможно, у Чамы было лишь небольшое количество близких друзей, но он был знаком сотням своих сограждан, и все они хотели знать, почему зловещего вида роботы бросили его на трамвайной остановке. К тому времени, когда они добрались до очереди на стоянке такси, им приходилось отбиваться от расспросов со всех сторон. Даже начали подтягиваться доброжелатели, призрачная толпа сгустилась вокруг Чамы и его друзей подобно сгущающейся дымке холодной темной материи.
– С Гектором и Лукасом от этого легче не станет, - сказал Джеффри, когда такси пробивалось сквозь пробки в центре города.
– Да пошли они к черту, - сказала Санди.
– Гектор звонил только для того, чтобы позлорадствовать. Не похоже, чтобы он когда-нибудь и пальцем пошевелил, чтобы помочь.
– Они все равно будут доставать меня, когда я вернусь.
– Поэтому начинай работать над своей историей. Ты нашел перчатку, вот и все. Если Гектор и Лукас хотят думать, что есть связь с тем, что произошло в Пифагоре, это их проблема. Мы не обязаны помогать им на этом пути.
– А как насчет этого?
– спросил Джитендра, разжимая кулак, чтобы показать цветные самоцветы.
– Они возвращаются с Джеффри или нет?
Санди протянула руку через плечо Джитендры и сгребла их в ладонь.
– Они остаются со мной. Ты даже не должен был выносить их из квартиры.
– Мы все здесь, - сказал Джитендра.
– Я беспокоился, что кто-нибудь перевернет там все вверх дном, пока нас не было.
– О, - сказала Санди, и ее недовольный тон свидетельствовал о том, что такую возможность она даже не рассматривала.