Вспомни меня, любовь
Шрифт:
— Ну, ладно, — промурлыкала леди Рочфорд. — Значит, никто не донесет на меня. Дорогие мои девочки! Вы так стараетесь, бедняжки, выбиваетесь из сил, вы все такие хорошие, а у вас совсем нет никаких развлечений, я же знаю. Я принесла вам маленькое угощение — немного вишневого ликера, только что привезенного из Франции. — Она разлила ликер по стаканчикам и пустила поднос по кругу. — Угощайтесь, мои милые.
— А себе вы не налили, леди Рочфорд? — спросила Бесси.
— Ох, дети мои, честно говоря, я выпила уже два стаканчика, — призналась леди Рочфорд и тихонько икнула. — Если я выпью еще, то совсем опьянею. Но ликер и вправду хорош, как по-вашему?
Все согласились,
— Уже поздно, — произнесла леди Рочфорд, — и вы уже достаточно обо всем наговорились. Допивайте и готовьтесь ко сну. Я хочу убрать следы нашего угощения, пока сюда не нагрянула матушка Лоув или леди Браун. — Она еще раз улыбнулась. — Как редко выдается вам такой тихий, спокойный вечер. Наверное, вы хотите пораньше лечь спать, по крайней мере те из вас, кто собирается потихоньку ускользнуть на свидание с любовником? — Леди Рочфорд пристально всмотрелась по очереди в каждую девушку, но все они ответили добродушным смехом.
— Ох, леди Рочфорд, — вымолвила Кейт, — как по-вашему, у кого из нас есть любовники? По-моему, ни у кого!
— Не будьте так категоричны, — хмыкнула леди Рочфорд. — Как правило, это та, кого меньше всего подозревают, милая Кейт. Например, вы!
— Нет! Нет! Хотя так хочется, — засмеялась девушка.
— Разрешите, я налью себе еще немного этого чудесного ликера? — попросила Бесси. — Нам некого бояться: леди Браун проводит ночь со своим мужем, а матушка Лоув спит в комнате королевы.
— Ни в коем случае, Элизабет Фицджеральд! — нахмурившись, строго отчеканила леди Рочфорд. — Если вы выпьете еще, то опьянеете. Я хотела только угостить вас. А теперь ложитесь, мои милые. Сегодня вам нет нужды спать по двое, раз четверо отсутствуют. Как приятно иметь в своем распоряжении целую кровать хотя бы на одну ночь!
Нисса, которой ликер показался слишком сладким, потихоньку перелила содержимое своего стаканчика в стакан Бесси, заговорщически усмехнувшейся в ответ. Нисса полностью разделяла мнение леди Рочфорд насчет кроватей. Она никак не могла привыкнуть к тому, что ей приходится спать в одной постели с кем-то из девушек. У себя дома она всегда имела свою собственную отдельную кровать. Остальные фрейлины не обращали на это внимания, а если и обращали, то не говорили вслух. Кэт Говард в доме своей бабушки спала в общей спальне для девочек, Бесс большую часть своей жизни провела при дворе, а у Кейт Кэри была сестра. Нисса зевнула, ей вдруг очень захотелось спать, как, впрочем, и всем остальным. Кое-как она стянула с себя платье и со слипающимися глазами улеглась в постель, укрывшись одеялом.
Леди Джейн Рочфорд уселась в кресло у очага и стала ждать. Время от времени она начинала дремать, но просыпалась, как только огонь пытался лизать ее ноги. Прошел час. Девушки крепко спали. Леди Рочфорд встала и по очереди проверила каждую. Все в порядке. Пора. Взяв подсвечник, она подошла к окну, выходящему во внутренний двор, и медленно несколько раз повела свечой из стороны в сторону. Затем снова села в кресло. Через несколько минут она услышала, как кто-то еле слышно поскребся в дверь. Быстро метнувшись к двери, она впустила двух мужчин и подвела их к постели Ниссы.
— Вот эта девушка, — прошептала она. — Давайте, быстро! Один из мужчин подхватил спящую девушку и понес к выходу, второй шел следом и наблюдал, чтобы никто их не заметил. Леди Рочфорд торопливо закрыла за ними дверь. Похитители быстро шли по полутемным коридорам дворца, выбирая те, где была наименее вероятна встреча с королевскими стражниками, на вопросы которых они вряд ли сумели бы ответить.
Эти двое были самыми доверенными из людей герцога Норфолка. Им приказали тайно перенести девушку в спальню графа Марча. Они понятия не имели, зачем это нужно, но им никогда бы и в голову не пришло этим интересоваться. Эти слуги никогда не задавали вопросов.
Войдя в спальню графа, где, казалось, никого не было, они, как им было ведено, опустили девушку на кровать и тут же удалились.
Когда дверь за ними закрылась, Вариан де Винтер выступил из ниши, где прятался, и подошел к кровати взглянуть на Ниссу. Она наверняка возненавидит его, а ему так этого не хочется. Он хотел бы открыто ухаживать запей и честно завоевать ее любовь. Он хотел бы, чтобы ее семья признала его достойным их дочери, но теперь это невозможно. Они будут вынуждены принять его, смириться с ним, потому что у них нет другого выхода. Ему придется завоевывать и их тоже. Если бы только ему удалось сделать так, чтобы Нисса не возненавидела его с первого дня! Скорее всего она никогда не полюбит его, но пусть хотя бы не презирает.
Девушку укутали в покрывало, очевидно, взятое с ее постели. Осторожно развернув, он стащил покрывало и спрятал его в один из стенных шкафов. Напротив кровати в покрытом изразцами камине слабо горел огонь. Подбросив в очаг дров, граф сбросил с плеч бархатный камзол и швырнул его на стул. Отблески пламени заиграли на его длинном стройном теле. Его любовницы частенько говаривали, что он похож на ожившую статую. Это и забавляло, и удивляло графа.
Подойдя к кровати, Вариан занялся необходимыми приготовлениями — у Генриха Тюдора не должно возникнуть сомнений в достоверности разыгрываемого спектакля. Склонившись над Ниссой, он развязал ленты на ее сорочке и, слегка приподняв девушку, начал стягивать сорочку с ее плеч. Нисса пошевелилась. Мягкая ткань легко скользила по ее нежной коже. Вариан вновь опустил девушку на подушки. Он старался не смотреть на нее, но у него не было сил удержаться. Она оказалась во сто крат прелестнее, чем любая из женщин, которыми он обладал до сих пор. Изящный удлиненный торс и отлично вылепленные ноги. Небольшие, но твердые, дерзко торчащие груди, кожа, казавшаяся еще более мягко»и гладкой, чем шелк ее сорочки. Темные волосы в сочетании с белоснежной кожей делали ее такой беззащитно-трогательной… В молодом человеке с новой силой вспыхнули угрызения совести, но отступать поздно. «Да поможет Бог всем нам, — мелькнуло у Вариана, — и мне, и Ниссе Уиндхем, и моей бедной кузине Кэтрин. Никто не в силах противостоять неукротимому и безграничному честолюбию Томаса Говарда».
Еще раз приподняв Ниссу, он вытащил из-под нее покрывало и быстро скользнул в постель рядом с ней. Она снова пошевелилась, беспокойно что-то пробормотав. С минуты на минуту герцог Норфолк и король должны появиться здесь. Приподнявшись на локте, Вариан наклонился над своей беззащитной жертвой. К его изумлению, сине-фиолетовые глаза Ниссы вдруг раскрылись. Их недоумевающий взгляд, скользнув по бархатным занавескам, остановился на нем.
— Я еще сплю? — прошептала Нисса, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.
— Я был бы рад, если бы это было так, моя дорогая, — тихо произнес Вариан.
Ее глаза расширились. Встрепенувшись, она мгновенно натянула на себя покрывало.
— Ох-х! — задохнулась она от ужаса, заливаясь краской. В это мгновение граф услышал шаги за дверью спальни. Потянувшись к ней, он смело запустил руку в ее волосы и, пробормотав: «Прости меня, Нисса Уиндхем!», прижался губами к ее губам. Тут же распахнулась дверь и послышался голос герцога:
— Вы видите, ваше величество! Меня не ввели в заблуждение, это правда!