Вспомни о Флебе (перевод Г. Крылов)
Шрифт:
Хорза лежал, свернувшись калачиком, в небольшом дверном проеме в стене станции, понятия не имея, как он попал туда. Он не смотрел, он не мог видеть. Он постанывал в уголке, пока разрушение ревело в его ушах, швыряло обломки в его спину и сотрясало стены и пол.
Бальведа тоже нашла нишу в стене – выемку, в которой она спряталась, повернувшись спиной к стихии металла.
Унаха-Клосп прилепился к потолку станции, укрывшись за куполом камеры, откуда наблюдал за столкновением внизу. Он видел, как последний вагон выехал из туннеля, видел, как примчавшийся поезд врезался в
Последовала вспышка, от рельс полетели искры, огни на станции замигали. Обломки посыпались назад, дрожащее эхо катастрофы прокатилось по станции. Серия взрывов сотрясла станцию – и неожиданно, к немалому удивлению автономника, из отверстий в потолке рядом с мигающими лампами полились струи воды. Вода превратилась в иену и полетела по воздуху, как теплый снег.
Смешавшиеся обломки двух поездов, на которых осаждалась пена, зашипели, застонали, затрещали. Языки пламени боролись с пеной, находя в хаосе металла горючие вещества.
Потом раздался вопль, и автономник, устремив взгляд вниз сквозь марево пены и дыма, увидел Хорзу, который бежал от двери в стене по платформе от ближнего конца горящей кучи металла.
Человек несся по заваленной обломками платформе, крича и стреляя из ружья. Автономник увидел, как кусок породы обломился и упал рядом с дальним входом в туннель, откуда до этого вел стрельбу Ксоксарле. Автономник ждал, что сейчас раздастся ответная очередь и человек упадет, но ничего такого не случилось. Человек все бежал, ведя стрельбу и постоянно крича что-то неразборчивое. Бальведу автономник не видел.
Как только шум стих, Ксоксарле высунул ружье за угол. В этот же самый миг появился Хорза и начал стрелять. У Ксоксарле было время прицелиться, но не выстрелить. Выстрел пришелся в стену рядом с его ружьем; что-то ударило Ксоксарле по руке. Его ружье чихнуло и замолкло насовсем. Из ствола торчал кусок породы. Ксоксарле выругался и отшвырнул бесполезное оружие в туннель. Мутатор дал еще одну очередь, и со стен вокруг устья туннеля посыпались новые осколки. Ксоксарле посмотрел на Авигера – тот лежал на полу лицом вниз, слегка шевелясь; конечности его подёргивались, словно он пытался плыть.
Ксоксарле оставил старика живым, чтобы использовать его в качестве заложника, но теперь от него было мало проку. Женщина Йелсон была мертва, он, Ксоксарле, убил ее, и Хорза горел жаждой
Ксоксарле раздавил череп Авигера ногой, развернулся и побежал.
До первого поворота ему нужно было пробежать метров двадцать. Ксоксарле бежал во всю прыть, не обращая внимания на боль в ногах и теле. На станции прозвучал взрыв. Наверху раздалось шипение, и система пожаротушения принялась выплескивать с потолка водные струи.
Он метнулся к первому боковому туннелю, и в это время воздух засверкал лазерным огнем. Кусок стены отвалился и ударил его по ногам и спине, но он, хромая, побежал дальше.
Впереди него слева были какие-то двери. Он попытался вспомнить план станции. Эти двери, вероятно, вели в пультовую и спальни для персонала. Он мог бы сократить себе путь, пересечь ремонтную зону по мостику и боковым туннелем достичь системы транзитных труб. Это была дорога к спасению. Он быстро заковылял к двери и распахнул ее плечом. За спиной у него, где-то в туннеле, гремели шаги мутатора.
Автономник наблюдал за Хорзой – тот, не переставая стрелять, бежал как сумасшедший по платформе, кричал, выл, перепрыгивал через обломки. Не останавливаясь, он пронесся мимо того места, где прежде лежало тело Йелсон, перед тем как его смели обломки вагона. Перед Хорзой двигался световой конус от лазерного ружья. Он миновал то место, где прежде стояла паллета, и приближался к дальнему концу станции, откуда несколько мгновений назад вел огонь Ксоксарле, исчезнувший затем в боковом туннеле.
Унаха-Клосп спустился с потолка. Обломки потрескивали и дымились, пена падала, как мокрый снег. Воздух стал наполняться отвратительным запахом удушливого газа. Датчики автономника зарегистрировали повышенный уровень радиации. В смятых обломках поездов произошло несколько взрывов, возникли новые очаги пожаров вместо потушенных. Пена, обволакивавшая груду искореженного металла, напоминала снег на вершинах зубчатого хребта.
Унаха-Клосп спустился к Разуму, который лежал у стены. Его сморщенная поверхность была темной и тусклой, переменчивого цвета, как нефть, разлитая в воде.
– Вы наверняка считали, что сделали отличный ход, верно? – тихо сказал Разуму Унаха-Клосп. Может, тот слышал его, а может, был мертв; Унаха-Клосп не мог определить. – Спрятаться вот так в вагоне реактора. Я точно знаю, что вы сделали с топливными элементами – опустили в одну из тех глубоких шахт, что рядом с аварийными вентиляционными двигателями, может быть, даже в ту, что мы видели на экране датчика массы в первый день. А потом спрятались в поезде. И наверняка были очень довольны собой. Но только что вам это дало?
Автономник посмотрел на безмолвный Разум. Сверху на Унаха-Клоспа падала пена, и он очистил свою поверхность при помощи силового поля.
Разум шевельнулся. Он резко приподнялся на полметра сначала одним, потом другим концом, и воздух на секунду наполнился шипением и треском. Поверхность Разума сверкнула, и Унаха-Клосп отпрянул – кто его знает, что тут происходит. Потом Разум снова опустился и легко коснулся пола. Цвета его яйцеобразной поверхности стали медленно изменяться. Автономник почувствовал запах озона.