Вспомни о Флебе (перевод Г. Крылов)

Бэнкс Иэн

Фал 'Нгистра была рефератором Культуры, одной из этих тридцати на восемнадцать триллионов; она могла предложить вам свое интуитивное видение того, что должно произойти, или сказать вам, почему, по ее мнению, то, что случилось, случилось именно так, а не иначе. И почти всегда она была права. Ей постоянно предлагали проблемы и идеи, одновременно используя ее и вознося на пьедестал. Все, что она изрекала или делала, непременно фиксировалось: ни одно из ее ощущений не оставалось незамеченным. Однако она упрямо настаивала на том, что если она уходит в горы (одна или с друзьями), то должна быть предоставлена сама себе и Культура не должна за ней наблюдать. Фал непременно брала с собой карманный терминал, записывавший

все происходящее с ней, но при этом отказывалась от прямой связи с какой-либо из частей сетевого Разума на той плите, где она проживала.

Из-за этого своего упрямства она и пролежала в снегу с раздробленной ногой целые сутки, пока ее не нашел поисковый отряд.

Автономник Джейз начал излагать ей подробности вылета безымянного корабля с материнской фабрики, его перехвата и самоуничтожения. Но Фал отвернула голову и слушала вполуха. Ее взгляд и мысли были на далеких заснеженных склонах, по которым она надеялась подниматься через несколько дней, как только окончательно срастутся эти дурацкие кости в ноге.

Горы были прекрасны. По другую сторону прилепившейся к склону террасы возвышались другие горы, устремляющиеся в ясное голубое небо, но они выглядели совсем невинно по сравнению с крутыми высокими пиками за долиной. Фал знала, что именно поэтому ее и поместили в этот дом – надеялись, что она предпочтет невысокие горы, ведь до них можно было добраться без перелета через всю долину. Но идея была глупой: в окне дома должен был открываться вид на те самые пики, иначе Фал была бы сама не своя, а уж если она видит горы, то непременно должна на них подняться. Идиоты.

«На планете, – подумала она, – их так хорошо не разглядишь. Там не увидишь подножий, а здесь горы поднимаются прямо из долины».

Дом, терраса, горы и равнина находились на орбиталище. Этот мир построили люди или по меньшей мере машины, построенные машинами, построенными… И так едва ли не до бесконечности. Плита орбиталища была почти идеально плоской, хотя и слегка вогнутой по вертикали, но так как внутренний диаметр завершенного орбиталища – сформированного надлежащим образом, после соединения всех отдельных плит и удаления последней разделительной стены – составлял более трех миллионов километров, то кривизна его поверхности была намного меньше, чем на выпуклой поверхности любой из населенных планет. Поэтому Фал могла с высокой точки видеть далекие горы целиком, вплоть до подножий.

Фал подумала, что, должно быть, очень странно жить на планете, где кривизна поверхности мешает видеть далеко: например, там сначала видят над горизонтом верхушки мачт корабля, а все остальное – лишь по мере его приближения.

Вдруг она поняла, что на мысль о планете ее натолкнули какие-то слова, только что сказанные Джейзом. Она повернулась и внимательно посмотрела на темно-серую машину, прокручивая оперативную память назад, чтобы в точности припомнить сказанное.

– Этот Разум проник через гиперпространство под поверхность планеты? – спросила она. – А потом вышел в обычное пространство и оказался внутри ее?

– Во всяком случае, он сказал, что именно это и пытается сделать, когда слал кодированное сообщение в своем сигнале о самоуничтожении. Поскольку планета осталась на месте, ему это, видимо, удалось. Иначе как минимум полпроцента его массы прореагировали бы с массой планеты так, словно Разум изготовлен из антивещества.

– Понимаю. – Фал почесала пальцем щеку. – Я думала, это считается невозможным… – В ее голосе слышался вопрос. Она посмотрела на Джейза.

– Что? – переспросил он.

– То, что он сделал. – Она скорчила гримаску и нетерпеливо взмахнула рукой – как это так, ее не поняли мгновенно? – Войти внутрь такого большого объекта в гиперпространстве, а потом выпрыгнуть в обычное. Мне говорили,

что даже мы на такое не способны.

– То же самое говорили и этому Разуму, но он находился в критическом положении. Сам Генеральный военный совет решил, что нам нужно попытаться повторить этот маневр с таким же Разумом на какой-нибудь лишней планете.

– И что произошло? – спросила Фал, усмехнувшись при мысли о «лишней» планете.

– Ни один Разум не захотел даже обсуждать это предложение – слишком опасно. Даже те Разумы, которые имеют право быть избранными в Военный совет, высказались против.

Фал засмеялась и подняла взгляд на красные и белые цветы, увивающие решетку. Джейз, в глубине души безнадежный романтик, считал, что смех Фал подобен журчанию горного ручья, и, услышав его, непременно записывал для себя, будь то хихиканье или гогот, записывал, даже если она выходила за рамки приличий и грубо ржала. Джейз понимал, что машине, разумна она или нет, не дано умереть от стыда, но ни секунды не сомневался в том, что, если Фал о чем-нибудь таком догадается, с ним это непременно случится. Фал перестала смеяться и спросила:

– А как она выглядит – эта штука? Я хочу сказать, их ведь никогда не видят непосредственно, они обязательно внутри чего-нибудь – корабля или чего-нибудь такого. И как оно… с помощью чего оно переходило в гиперпространство?

– Внешне это эллипсоид, – ответил Джейз своим обычным спокойным, размеренным тоном. – С включенными полями он похож на очень маленький корабль длиной около десяти метров, а диаметром два с половиной. Он состоит из нескольких миллионов компонентов, но самые важные из них – блоки мышления и памяти собственно Разума, они-то из-за своей высокой плотности и делают его таким тяжелым – почти пятнадцать тысяч тонн. Конечно, он снабжен собственным двигателем и несколькими генераторами полей, каждый из них может быть использован как аварийный движок и сконструирован с учетом этой возможности. Только внешняя оболочка Разума постоянно находится в реальном пространстве. Все остальное – по крайней мере, блоки мышления – остается в гиперпространстве… Предполагая, что Разум выполнил свое намерение, мы должны иметь в виду, что он мог осуществить этот маневр единственным способом, поскольку, как нам известно, у него нет ни гипердвигателя, ни перемещателя.

Джейз замолчал, увидев, что Фал подалась вперед, уперев локти в колени и сжав пальцы под подбородком. Потом она откинулась назад, и по ее лицу пробежала едва заметная тень. Джейз решил, что ей неудобно на жесткой каменной скамье, и распорядился, чтобы один из домашних автономников принес подушки; затем продолжил:

– У Разума есть внутренний гиперузел, но он предназначен только для расширения микроскопических объемов памяти, чтобы увеличивать пространство вокруг секторов информации в форме спиралей, состоящих из элементарных частиц третьего уровня, которые он хочет изменить. Нормальный предел объема такого гиперузла – меньше кубического миллиметра. Разум корабля каким-то образом сумел так трансформировать это пространство, что оно вместило весь его объем, и перенес себя внутрь планеты. Логично предположить, что он двинется в пространство, занятое чистым воздухом, а потому очевидным выбором кажутся туннели Командной системы; Разум сообщил, что именно туда и направился.

– Так. – Фал кивнула. – Хорошо. А скажите-ка… это что… – (К ней подлетел маленький автономник с двумя большими подушками.) – Ой, спасибо, – сказала Фал, приподнялась на одной руке и подсунула одну подушку под себя, а другую – себе за спину. Маленький автономник улетел назад в дом, Фал уселась поудобнее. – Это вы попросили принести подушки, Джейз?

– Нет, – солгал Джейз, втайне получая удовольствие. – Что вы хотели спросить?

– Эти туннели, – сказала Фал, расположившись поудобнее. – Командная система. Что это такое?