Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо
Шрифт:
Но немцы не дремали. Еще до подхода к цели штурмовики попали в зону плотного, беспощадного зенитного заградительного огня. Стрельченко, умело маневрируя и подбадривая ведомых по радио, сумел сохранить боевой порядок группы и вывести ее на цель.
Немцы рассредоточиться не успели, и с первого же захода передняя часть колонны была «отрублена» – развалились и запылали более десятка машин, шоссе было исковеркано взрывами, пулеметным огнем расстреляно сотни фашистов.
На обратном пути группу Стрельченко догнали 20 истребителей Me-109. До линии фронта осталось 50 километров.
– Переходим на бреющий полет! – приказал Стрельченко. – Воздушным стрелкам отбить атаки истребителей!
Прижавшись к земле, шли штурмовики, огрызаясь огнем. Два «мессера» запылали. До самой линии фронта роились «мессеры» над штурмовиками, разряжая свои «эрликоны». Немало пуль и снарядов рвали крылья краснозвездных машин, но они все до одной пришли на родной аэродром.
Фронтовые газеты не один раз писали о Владимире Игнатьевиче Стрельченко. Отмечали искусство лётчика. Описывали его полеты на разведку, фотографирование, бомбежку мостов и переправ, немецких штабов, штурмовку автоколонн и железнодорожных эшелонов, налеты на аэродромы врага, удары по переднему краю сопротивления.
Газеты отмечали, что секрет успехов Стрельченко в том, что он не действует по шаблону, а в каждом полете использует новые тактические приемы, умело избирает наиболее выгодный боевой порядок группы. Личное мастерство у него прекрасно сочетается с другими качествами – способностью умело командовать в воздухе, быстро принимать правильные решения. Именно за эти качества, кроме орденов Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны I степени, он получил полководческий орден Александра Невского и орден Британской империи 5-й степени.
В феврале 1944 года Владимиру Игнатьевичу Стрельченко присвоили звание Героя Советского Союза. В последнем пункте представления к высокому званию говорится:
«30.07.43г., будучи ведущим группы пяти Ил-2 в районе Опальхово гранулированным фосфором было накрыто до 10 танков, 20 автомашин и до батальона пехоты противника. Атака производилась с высоты 10метров…»
Он произвел 260 боевых вылетов, из них 68 на бреющем полете. Сбросил на позиции оккупантов сто тысяч килограммов бомб, расстрелял более трехсот тысяч снарядов и патронов. Участвовал в 75 воздушных боях с истребителями противника, лично сбив один самолет и двенадцать в групповых боях. Атаками с неба его экипаж взорвал склад боеприпасов и горючего в районе города Калач, разрушил понтонный мост через реку Дон в районе хутора Вертячий, взорвал два железнодорожных эшелона, уничтожил более пятидесяти танков, 210 автомашин и другой техники противника, около 800 солдат и офицеров гитлеровской армии.
И что особенно важно: будучи ведущим групп, от звена до 25 самолетов, в 127 полетах он в жестоком противостоянии врага потерял только три экипажа. Летал в самых сложных условиях и не имел ни одного случая потери ориентировки или возврата, означавшего невыполнение боевого задания.
– Я и сейчас, через сорок лет, вижу его таким, каким он был в те суровые годы, – вспоминал однополчанин Стрельченко Владимир Николаевич Лазарев. – Вот к нам слегка раскачивающейся флотской походкой, большими шагами подходит коренастый военный. Бросались в глаза его крупные, но правильные черты лица, внимательный взгляд, стрижка «под бокс», зачесанные назад волосы, широкий лоб. Подтянутый, аккуратный. На груди поблескивают ордена. Мы доложили по форме о прибытии. На этом официальная часть была закончена. Он разговаривал с нами, совсем «зелеными», просто, как с товарищами, как с коллегами. «Ну что ж, будем воевать вместе. Располагайтесь, знакомьтесь…»
Забота Стрельченко ощущалась на каждом шагу: в общежитии, на отдыхе и в строю. Как-то в одну из пауз между полетами он подозвал меня и, как бы, между прочим, сказал, что на свалку оттащили негодный самолет, и рекомендовал снять с него бронеспинку, положить ее на пол штурманской кабины нашего Су-2. «Защитит от осколков», – сказал, и ушел. Мы со штурманом сделали это. И броня в следующем же полете спасла моего штурмана от ранения, осколки легко пробили деревянный фюзеляж и уперлись в сталь.
С Владимиром Игнатьевичем можно было спеть хорошую песню. Больше всего ему нравились песни из кинофильма «Истребители», «В лесу прифронтовом», «Песня о Днепре» и «Вечерний звон».
Хороший, нужный всем был человек. Мы дошли с ним до Берлина и не раз слышали в воздухе его голос: «Делай как я!» Но он не только являлся боевым лидером, он был создателем крепких воинских подразделений, растил настоящих бойцов-патриотов.
После войны
Слово штурмана-испытателя Бориса Чувикова
Забайкалье. Короткое жаркое лето, грозы, ливневые дожди, половодье в июле на реках, а продолжительной зимой пятидесятиградусные морозы, сильные ветры из-за сопок, поземка песчаная и снежная. На аэродроме работающие двигатели создают густую морозную дымку, иногда переходящую в устойчивый туман. Холодно земле, деревьям, металлу. Не жарко и нам, летающим на реактивных бомбардировщиках Ил-28.
Реактивный бомбардировщик Ил-28
Заместителем командира бомбардировочного авиаполка был Герой Советского Союза Владимир Игнатьевич Стрельченко. Летный состав уважал его за боевые заслуги, летное мастерство. Он знал людей, отлично понимал, чувствовал, когда надо сурово требовать исполнения воинских обязанностей, а когда можно пошутить, рассказать байку, анекдот. Холодно, ветер, долгое ожидание вылета, и вдруг в группе летного состава оживление, взрыв хохота и веселье. Догадываемся: туда пришел Владимир Игнатьевич и веселой шуткой укорачивает время перед ответственным и трудным полетом.
Наверное, это осталось у командира с войны, когда его эскадрилья из-за плохой погоды или по другой причине томилась в ожидании полета на боевое задание и в головы лётчиков лезли разные мысли, воспоминания, нередко грустные, и веселый, общительный, импульсивный командир Владимир Игнатьевич Стрельченко шуткой поднимал дух бойцов.
Мне пришлось выполнять учебно-боевые полеты в составе его экипажа, и меня всегда восхищала отличная техника пилотирования Стрельченко, точное и очень плавное выдерживание всех параметров полета, так необходимое для того, чтобы сброшенные бомбы поразили цель. Штурману при таком пилотировании, при таком командире забота одна: поймать цель в окуляре и сбросить бомбовый груз.